Январь 2003 г.

ГОНИМЫЕ В БЕДУ:
Принудительное возвращение вынужденных переселенцев в Чечню

Краткое содержание
Курс на ликвидацию палаточных лагерей в Ингушетии
События последнего времени в Чечне
Ограничение доступа для международных наблюдателей
Судьба вынужденных переселенцев
Общие сведения
Принуждение к возвращению
Игнорирование проблем с безопасностью
Отсутствие альтернативных возможностей размещения
Закрытие палаточного лагеря в Аки-Юрте
Конфликт в Чечне: нарушения продолжаются
Нарушения со стороны чеченских боевиков
Захват заложников в Москве
Подрыв дома правительства в Грозном
Нападения на работников администрации
Нарушения со стороны федеральных сил
Убийство Малики Умажевой
Другие случаи внесудебных казней
Насильственные исчезновения
Безнаказанность нарушений
Рекомендации
Правительству Российской Федерации
Силам чеченских боевиков
Международному сообществу
Совету Европы
ООН
Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе
Заключительные положения

Краткое содержание

Чеченский конфликт продолжает приносить тяжелейшие страдания мирному населению. После захвата заложников в Москве в октябре прошлого года, когда погибло 129 человек, появились новые сообщения о нарушениях со стороны федеральных сил и боевиков в Чечне, а российские власти активизировали усилия по выдавливанию в Чечню вынужденных переселенцев, живущих в палаточных лагерях на территории Ингушетии. Федеральные власти также существенно ограничили доступ в регион, закрыв его для международных наблюдателей, включая представителей Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе.

В Москве утверждают, что вооруженный конфликт в Чечне завершился и что ситуация в республике нормализуется. Поэтому, следовательно, необходимость в присутствии ОБСЕ исчерпана, а у временно перемещенных лиц нет серьезных причин, которые препятствовали бы возвращению. Однако, как свидетельствует октябрьский захват заложников в Москве и последующие события, описываемые ниже, вялотекущий конфликт продолжается, а мирные жители по-прежнему не могут чувствовать себя в безопасности.

Обеспокоенная таким развитием событий, Хьюман Райтс Вотч в декабре 2002 г. направила в Ингушетию группу своих исследователей. В период с 10 по 21 декабря нами было опрошено около 62 человек и документально зафиксирована практика угроз и запугивания, применяемая миграционными властями для принуждения к возвращению в Чечню примерно 20 тыс. вынужденных переселенцев из шести оставшихся палаточных лагерей. Были также собраны свидетельства очевидцев о ситуации в Чечне, в том числе по случаям насильственных исчезновений, внесудебных казней, грабежей и произвольных задержаний.

В настоящем докладе, во-первых, документально зафиксированы попытки российских властей заставить вынужденных переселенцев вернуться в Чечню, а также рассматриваются новые доказательства продолжающихся в республике нарушений гуманитарного права со стороны как чеченских, так и федеральных сил. В сложившейся ситуации необходимо вмешательство международного сообщества, чтобы гарантировать вынужденным переселенцам защиту от принудительного возвращения в Чечню и обеспечить возвращение в регион Группы содействия ОБСЕ. На сегодняшний день требуется как раз усиление, а не свертывание международного контроля.

Драматическими свидетельствами того, что война в Чечне не закончилась, стали два теракта, сопровождавшиеся беспрецедентными масштабами гражданских потерь. 23 октября 2002 г. около 50 боевиков захватили несколько сот человек в московском театральном центре на Дубровке: итог - 129 погибших, значительная часть - от последствий применения российскими спецподразделениями усыпляющего газа при штурме. 27 декабря чеченскими силами был взорван дом правительства в Грозном: по меньшей мере 72 человека погибли, 210 были ранены. Считается, что боевики также несут ответственность за продолжающиеся покушения на глав администраций в селах и других государственных служащих промосковского правительства Чечни. В прежних масштабах продолжаются и нарушения со стороны федеральных сил: насильственные исчезновения, внесудебные казни, грабежи и произвольные задержания.

Курс на ликвидацию палаточных лагерей в Ингушетии

С конца 1999 г. федеральные власти предпринимали несколько попыток убедить вынужденных переселенцев вернуться в Чечню, но только в мае 2002 г. был впервые обнародован детальный план закрытия палаточных лагерей в Ингушетии - своим существованием опровергавших российские заявления об окончании войны - и возвращения их жителей в Чеченскую Республику. Власти практически сразу приступили к его реализации, а после октябрьских событий в Москве кампания по принудительному закрытию лагерей в Ингушетии приобрела беспрецедентный по темпам и агрессивности характер.

В условиях отрицательных температур власти угрозами и посулами пытались заставить вернуться в зону, фактически, боевых действий 23 тыс. человек, остававшихся в семи палаточных лагерях. В одном случае дело было доведено до конца: лагерь в Аки-Юрте (около 1700 человек) был в принудительном порядке свернут в начале декабря, после того как туда на некоторое время был закрыт доступ для международных наблюдателей.

Все без исключения жители лагерей, с которыми беседовали представители Хьюман Райтс Вотч, говорили, что не хотят возвращаться из-за отсутствия безопасности в Чечне, однако давление на шесть оставшихся лагерей не ослабевало и принесло свои результаты: по данным Федеральной миграционной службы, в период с 21 ноября по 24 декабря 2002 г. в Чечню из палаток вернулось 2663 человека. По результатам миссии в Ингушетии Хьюман Райтс Вотч было установлено, что заявления российских официальных лиц о «добровольном» характере возвращения не соответствуют действительности.

Представители миграционных властей подвергают жителей лагерей постоянным притеснениям; угрожают им арестом по сфабрикованным основаниям, лишением продовольственных пайков и отключением на зиму газа и электричества, а в отдельных случаях - выселением из палаток. Принудительное закрытие лагеря в Аки-Юрте и настойчивые попытки подтолкнуть вынужденных переселенцев к возвращению в зону конфликта в Чечне могут быть квалифицированы как принудительное возвращение и являются очевидным нарушением Руководящих принципов ООН по вопросу о перемещении лиц внутри страны (1998).

В беседах с представителями Хьюман Райтс Вотч официальные лица утверждали, что жителям палаточных лагерей предоставляется возможность выбирать между возвращением в Чечню и альтернативным размещением в Ингушетии. Тем не менее ни один из наших собеседников из числа беженцев не знал о наличии такого выбора. Представители Хьюман Райтс Вот также установили, что места, предназначенные, как утверждалось, для размещения жителей палаточных лагерей на территории Ингушетии, непригодны для проживания, заняты или существуют только на бумаге. Более того, призванные стимулировать возвращение обещания крова и помощи в Чечне также в ряде случаев оказываются иллюзорными в силу острой нехватки подходящего жилья в Чеченской Республике. Непредоставление крова или принуждение вынужденных переселенцев к проживанию в непригодных для жизни условиях также противоречит Руководящим принципам ООН.

События последнего времени в Чечне

Несколько человек, недавно вернувшихся из Чечни, сообщили Хьюман Райтс Вотч некоторые подробности происходящего в республике. При том что мы не имеем возможности подтвердить или опровергнуть сведения о резком росте числа насильственных исчезновений и внесудебных казней после октябрьских событий в Москве, представляется очевидным, что серьезные нарушения продолжаются.

Как отмечалось выше, в конце 2002 г. чеченские боевики совершили два серьезных нападения на гражданских лиц, в результате чего значительное число людей погибло. В последние месяцы прошлого года боевики также активизировали кампанию против работников администрации Чеченской Республики. Ниже приводятся данные по семи случаям убийств, нескольким покушениям и девяти похищениям после 15 ноября 2002 г., за которыми, как считают, стоят силы боевиков.

Федеральные силы в Чечне на протяжении уже более трех лет практически безнаказанно совершают внесудебные казни, насильственные исчезновения, произвольные задержания, пытки, изнасилования и грабежи. Для задержания достаточно быть мужчиной боеспособного возраста, а за этим неизменно следуют избиения и жестокое обращение. Ноябрьское убийство Малики Умажевой - главы сельской администрации, которая имела мужество неоднократно выступать против нарушений, - представляется на сегодняшний день самым явным случаем внесудебной расправы, совершенной федеральными силами из мести (обстоятельства случившегося подробно изложены ниже).

Зачастую нарушения совершаются федеральными силами в ходе спецопераций («зачисток»), когда блокируются несколько улиц или целое село и обыскиваются дом за домом. Как представляется, растет доля адресных спецопераций в ночное время, когда военнослужащие в масках врываются в определенный дом, расправляются с заранее намеченными лицами или уводят людей, которые после этого бесследно исчезают.

В настоящем докладе документально зафиксированы 9 недавних случаев внесудебных казней и 12 случаев «исчезновений».

Ограничение доступа для международных наблюдателей

31 декабря, через 10 дней после завершения нашей миссии, истек срок действия мандата Группы содействия ОБСЕ в Чечне. Переговоры о его продлении окончились неудачей после выдвижения российской стороной требований о прекращении Группой правозащитного мониторинга и политического посредничества. МИД отказался продлевать мандат на период переговоров и 31 декабря заявил, что Группа содействия должна свернуть свою деятельность. В период работы Группа содействия ОБСЕ выступала одним из центров документальной фиксации нарушений прав человека, принимая жалобы в Знаменском и проводя выезды на места для сбора информации. Она также служила важным каналом информирования ОБСЕ о ситуации в Чечне, дважды в месяц направляя странам-членам закрытые доклады.

Россия также препятствует посещению региона ключевыми представителями ООН по правозащитному мониторингу. Без удовлетворения остаются запросы на приглашение посетить Чечню спецдокладчиков ООН по пыткам и по произвольным, внесудебным и суммарным казням. В сентябре российская сторона перенесла сроки совместного визита спецдокладчика ООН по проблеме насилия в отношении женщин и спецпредставителя Генерального секретаря по делам вынужденных переселенцев - под предлогом, как раз, проблем с обеспечением безопасности.

Хьюман Райтс Вотч призывает международное сообщество добиваться от России прекращения принудительного возвращения беженцев, обеспечения ответственности федеральных сил за нарушения гуманитарного права и продления мандата Группы содействия ОБСЕ в Чечне. Мы также призываем чеченских боевиков прекратить нападения на гражданское население и обеспечить ответственность лиц, причастных к таким действиям. Эти проблемы должны получить отражение в резолюции по Чечне на предстоящей сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы. Аналогичная резолюция должна быть принята и на 59-й сессии Комиссии ООН по правам человека (март 2003 г.). Подробные рекомендации приведены в конце доклада.

Судьба вынужденных переселенцев

Общие сведения

С начала второго чеченского конфликта в 1999 г. в относительно безопасную Ингушетию бежали, спасясь от боевых действий, сотни тысяч чеченцев. Перемещенные лица из Чечни, число которых порой превышало все население Ингушетии, размещались в палаточных лагерях, в пассажирских составах, в частном секторе и в «стихийных поселках» - на полуразрушенных и заброшенных промышленных и сельскохозяйственных объектах. В конце ноября 2002 г. Датский совет по беженцам - ведущая гуманитарная организация в Ингушетии - оценивал число зарегистрированных вынужденных переселенцев в республике в 106 тыс. человек. Из них примерно 23 тыс. человек приходилось на семь палаточных лагерей, 27 тыс. - на стихийные поселки, 56 тыс. - на частный сектор.

Закрытие палаточных лагерей в Ингушетии, - при тех обстоятельствах, какие зафиксированы в настоящем докладе, - само по себе является разновидностью произвольного перемещения в нарушение права на свободу выбора места жительства, предусмотренного Международным пактом о гражданских и политических правах (статья 12(1)) и Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод (статья 2(1) Четвертого протокола). При этом ликвидация лагерей без предложения адекватной альтернативной возможности размещения прямо нарушает статью 11(1) Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах.

На начальном этапе второй чеченской войны тогдашний президент Ингушетии Р.Аушев выступал гарантом того, чтобы административная граница оставалась открытой, а чеченские беженцы в Ингушетии обеспечивались гуманитарной помощью и не принуждались к возвращению. Однако со временем желание ингушских властей держать на своей территории значительное число вынужденных переселенцев сошло на нет, и в апреле 2001 г. республиканская миграционная служба прекратила регистрацию вновь прибывающих перемещенных лиц из Чечни. Избрание в апреле 2002 г. президентом Ингушетии М.Зязикова - бывшего генерала ФСБ, в большей степени, как считается, чем его предшественник, ориентированного на Москву, - открыло федеральным властям возможность предпринимать для ликвидации палаточных лагерей более решительные действия.

Всего через несколько недель после вступления в должность нового президента Ингушетии федеральные власти обнародовали детальный план, согласно которому до конца сентября 2002 г. предусматривалось закрытие всех лагерей и возвращение всех вынужденных переселенцев в Чечню. Решение было согласовано на первой после избрания встрече М.Зязикова в Кремле с главой администрации Чечни А.Кадыровым. Официальные лица, неизменно заверяя мировое сообщество в строго добровольном характере возвращения, в течение всего лета оказывали давление на жителей палаточных лагерей. К концу сентября, однако, ни один лагерь так и не был закрыт.

После захвата заложников в Москве в конце октября кампания по ликвидации палаточных лагерей приобрела более решительный характер. 18 ноября Центр госсанэпиднадзора в Ингушетии заявил, что проверкой палаточных лагерей установлены недостаточное отопление, изношенность палаток, антисанитарные условия и скученность, следствием чего стал приказ Минздрава России о закрытии пяти лагерей («Белла», «Спутник», «Алина», «Сацита» и Аки-Юрт) и восьми стихийных поселков. 15 ноября был создан Объединенный штаб по созданию условий для возвращающихся из палаток в Республике Ингушетии, куда вошли представители федеральных, ингушских и чеченских властей (далее - Объединенный штаб).

Миграционные службы установили жесткий график закрытия палаточных лагерей, хотя впоследствии это опровергалось. Так, 23 ноября представители федеральных структур и администрации Чеченской Республики сообщили жителям лагеря «Алина», что лагерь в Аки-Юрте будет свернут к 1 декабря, а все остальные - к 20 декабря 2002 г. Лагерь в Аки-Юрте был действительно закрыт в установленные сроки, однако от ликвидации остальных лагерей к 20 декабря власти были вынуждены отказаться, столкнувшись с международными протестами и организационными проблемами. 14 января вице-премьер Ингушетии по делам беженцев М.Мархиев заявил, что теперь палаточные лагеря предполагается ликвидировать к весне 2003 г.

Принуждение к возвращению

Ежедневно примерно по три десятка представителей Объединенного штаба и ФСБ обходят все крупные лагеря в Ингушетии, от палатки к палатке рассказывая о преимуществах переезда в Чечню и последствиях для оставшихся в Ингушетии. Они оказывают на семьи вынужденных переселенцев систематическое давление, с тем чтобы те подписали типовое заявление о «добровольном возвращении», распространяемое Объединенным штабом, и обещают подписавшим сохранение гуманитарной помощи на пять месяцев. Они также обещают места в якобы строящихся в Чечне пунктах временного размещения (ПВР), двадцать рублей на человека в день для тех, кто собирается снимать жилье в Чечне, и бесплатный транспорт.

Работники миграционных служб предупреждают всех об отключении газа и электричества. Они твердят о том, что дни палаточных лагерей сочтены и что жителям лучше уехать сейчас, чем дожидаться выселения.

В ряде случаев особо упрямым жителям угрожали арестом по сфабрикованному обвинению в хранении наркотиков и оружия. По словам многочисленных свидетелей, существо обращений миграционных работников и, в особенности, представителей администрации ЧР к вынужденным переселенцам сводится к тому, что последние могут уехать сейчас «добровольно» или через некоторое время подвергнуться выселению. Один из наших собеседников так сформулировал предложенную дилемму: «Если не уедете сами - мы вас пинками отсюда выкинем».

В конце октября практически у всех крупных палаточных лагерей обосновались федеральные войска, усиленные БТР. В некоторых случаях солдаты стали сопровождать представителей Объединенного штаба при обходе палаток, запугивая жителей, которые не хотели подписывать типовое заявление. Как говорили представителям Хьюман Райтс Вотч некоторые вынужденные переселенцы, внезапное появление в лагерях увешанных оружием российских солдат стало дополнительным фактором давления.

Нам также сообщали о случаях исключения работниками миграционных служб семей вынужденных переселенцев из списков на получение продовольственных пайков, чтобы таким образом заставить их уехать; в одном случае семью попросту выбросили из палатки, не предложив никакой альтернативы. По словам женщины из лагеря «Белла», к ней несколько раз приходили из миграционной службы и спрашивали, не хочет ли она вернуться. Когда она отказалась подписывать заявление, должностные лица стали угрожать последствиями для ее сына: «Я с тобой отдельно поговорю, особо - у тебя ведь сын есть!» 18 ноября она обнаружила, что ее семью вычеркнули из списков зарегистрированных и лишили пайка. При попытке разобраться в миграционной службе выяснилось, что в деле записано, что она с семьей «выехала в Тверь». На момент посещения лагеря представителями Хьюман Райтс Вотч все попытки этой женщины восстановить свою регистрацию оставались безуспешными.

В результате такого давления некоторым семьям приходилось уезжать в условиях отрицательных температур. Представителям Хьюман Райтс Вотч они говорили, что именно давление со стороны миграционных властей сыграло решающую роль в решении об отъезде и что они опасались последствий дальнейшего пребывания в лагере: неопределенности с безопасностью и отсутствия бытовых условий. Часть семей беспокоились за здоровье детей в случае отключения в палатках газа и электричества, как это случилось в Аки-Юрте. Магда М. из лагеря «Спутник» рассказывала:

Когда мы спросили представителей ФМС о гарантиях безопасности в Чечне, они ответили, что не могут гарантировать безопасность даже в Ингушетии. Говорили, что в Ингушетии может быть даже хуже. Я спросила: «Если мы не хотим возвращаться - это значит, что вы нас насильно заставите?» Они: «Нет, силу применять не будем. А вот газ и электричество в лагере отключат».

Для семьи, подписавшей типовое заявление о возвращении, обратного пути нет, даже если ей не удастся найти альтернативное жилье в Чечне. Когда люди возвращаются назад в Ингушетию, они уже не могут ни зарегистрироваться в качестве временно перемещенных лиц, ни получить место в палаточном лагере и право на гуманитарную помощь по государственной линии. Петимат П., живущая в лагере «Белла» с мужем и тремя детьми (один ребенок - грудной), подписала заявление в декабре 2002 г., но так и не смогла устроиться в Чечне (их дом был разрушен). Она рассказывала представителям Хьюман Райтс Вотч, как, вернувшись в Ингушетию, пыталась забрать заявление:

Они отказались. Еще угрожали, что нашу палатку снимут… Я просила [сотрудников Комитета по делам беженцев при правительстве ЧР] оставить меня здесь до мая. Они сказали: «Если Вы уже отдали заявление, то Вас из списка вычеркнули, и никакой помощи здесь больше не получите».

Игнорирование проблем с безопасностью

Представители Хьюман Райтс Вотч опросили десятки семей во всех оставшихся палаточных лагерях в Ингушетии, и почти все называли одну и ту же причину невозвращения в Чечню - страх за свою жизнь и за жизнь своих детей. Такой страх имеет под собой серьезные основания. Чечня остается зоной боевых действий, где по-прежнему продолжаются нарушения прав человека как федеральными силами, так и чеченскими боевиками. Наиболее многочисленные жертвы среди гражданского населения в рамках отдельного инцидента за весь период войны имели место всего месяц назад - 27 декабря 2002 г., когда в результате подрыва чеченскими силами дома правительства в Грозном 72 человека погибли и 210 были ранены.

Несмотря на это, российские официальные лица неизменно отмахиваются от озабоченностей вынужденных переселенцев. В майском плане возвращения временно перемещенных лиц критическая ситуация с безопасностью в Чечне удостоилась лишь беглого упоминания. Когда представители Хьюман Райтс Вотч попытались задать эти вопросы одному из руководителей Объединенного штаба, последовал издевательский ответ: «Ситуация в Чечне ненамного опаснее, чем в Москве, где тоже каждый день похищают, убивают и захватывают заложников». В ответ на наш уточняющий вопрос о беспокойстве семей вынужденных переселенцев за судьбу молодых мужчин чиновник заметил, что чеченской молодежи «в лагерях нет, они все в Чечне, воюют и убивают российских солдат». На деле же в палаточных лагерях довольно много молодых чеченцев, и именно такое огульное причисление их всех к боевикам, разделяемое и многими федеральными военнослужащими, ставит под угрозу жизнь возвращающихся в Чечню вынужденных переселенцев, в особенности молодежи.

Как ФМС, так и органы по работе с перемещенными лицами в правительстве Чеченской Республики ведут учет нарушений прав человека исключительно по данным правоохранительных органов. Миграционные власти также не учитывают нарушения прав человека как отдельный фактор при оценке общей ситуации с безопасностью для возвращающихся.

Большинство вынужденных переселенцев, с которыми беседовали представители Хьюман Райтс Вотч, хорошо информированы о ситуации с безопасностью в Чечне. Особенно интенсивными были их поездки в республику в декабре на празднование окончания Рамадана. Наши собеседники подробно, и часто из первых рук, рассказывали о произволе во время многочисленных «зачисток», массовых грабежах и других нарушениях со стороны федеральных сил, свидетелями которых они стали за время праздника и в предшествующий период (подробнее о спецоперациях см. ниже). По словам одной из женщин, после того как она подписала заявление о возвращении, в Чечен-Ауле был убит ее брат, задержанный во время спецоперации. Другая женщина рассказывала о, как представляется, «исчезновении» четырех человек после спецоперации 5-6 декабря в пос. им. Мичурина в Урус-Мартановском районе, куда она ездила к родственникам на праздники.

Работающий в одном из лагерей сообщил представителям Хьюман Райтс Вотч, что был задержан во время «зачистки» в с. Старые Атаги 6-7 декабря в доме своей матери и был отпущен только за взятку.

Женщина (около 35 лет) рассказывала, как попала под перекрестный огонь, когда 9 декабря ездила в Грозный, чтобы получить пособие на ребенка (70 рублей): «Я вернулась в тот же день, без денег».

Бывшая жительница палаточного лагеря специально вернулась из Чечни в Ингушетию, чтобы отговорить соседей по палаткам от переезда. Уехавшая из лагеря «Белла» в 2001 г., Хеда Х. в декабре 2002 г. вернулась:

Неважно, что я здесь в палатке, зато спокойна буду… [В Чечне] все время стреляют и людей забирают. Всю ночь стреляют, каждую ночь. Я пришла сюда, чтобы сказать людям, что нас обманывают. Когда мы согласились вернуться - нам «золотые горы» обещали. Вранье это все.

Отсутствие альтернативных возможностей размещения

Представители Объединенного штаба неоднократно заявляли о том, что ликвидация палаточных лагерей проводится в интересах вынужденных переселенцев, поскольку условия жизни там далеки от нормальных. В ответ на обвинения в принуждении жителей лагерей к возвращению в Чечню чиновники утверждают, что не заставляют никого возвращаться силой, наоборот - предоставляют каждому «палаточнику» право выбора: перебраться в ПВР на территории Чечни или Ингушетии или получить деньги на жилье в частном секторе в Чечне. Сотрудники Хьюман Райтс Вотч побывали на местах в Ингушетии, где по официальной версии должны были находиться пункты временного размещения (см. ниже). Было установлено, что многие такие ПВР непригодны для проживания или в действительности не существуют. Иллюзорными в ряде случаев оказывались и обещания властей предоставить кров и помощь в Чечне.

Сотрудник Федеральной миграционной службы предоставил Хьюман Райтс Вотч список 18 мест временного размещения в Ингушетии, якобы рассчитанных на 224 семьи. Мы объехали 12 пунктов временного размещения из списка ФМС в Карабулаке и в Сунженском районе.

Десять из этих двенадцати ПВР оказались либо уже занятыми, либо непригодными для проживания, а некоторых вообще не существовало. Часть ПВР представляли собой бетонные коробки без окон, крыши, электричества или газа; в одном месте крыша имелась, но не было стен. В двух пунктах, где так или иначе можно было бы разместить людей, условия были, как представляется, даже хуже, чем в палатках, где сейчас живут вынужденные переселенцы, но там уже не было свободных мест.

Более того, представляется, что Объединенный штаб не информировал жителей палаточных лагерей о наличии возможности, даже в отдаленном будущем, устроиться в ПВР на территории Ингушетии. Представители Хьюман Райтс Вотч опросили десятки человек, и все отвечали, что им говорили исключительно о вариантах в Чечне. При этом нашим представителям не удалось найти в палаточных лагерях ни одного человека, который знал бы о существовании упомянутого списка ФМС.

Вернувшись в Чечню, некоторые жители палаточных лагерей убеждаются в несостоятельности обещаний миграционных властей о компенсации, жилье и гуманитарной помощи, которые используются как стимул к возвращению. Поскольку у многих дома разрушены бомбежками и артобстрелами, значительная часть возвращающихся рассчитывает на размещение в ПВР. Однако проверка девяти пунктов временного размещения, проведенная ингушской НПО «Веста» по заказу Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев, установила, что только два здания находятся в близком к готовности состоянии, причем в одном на момент проверки не было газа, электричества, туалетов или канализации (использование этого здания представлялось проблематичным, поскольку рабочие несколько месяцев не получали зарплату и не намерены были пускать переселенцев до получения расчета). Третье здание было «серьезно повреждено» - разрушены четвертый и пятый этажи: «Строители предупреждают, что входить в здание все еще опасно». Четвертое здание, рассчитанное на 2,5 тыс. человек, представляет собой «голый каркас». В пятом, на более 800 человек, не было отопления, газа и электричества, и оно было совершенно непригодным для проживания: «На момент проверки строительные работы были приостановлены… Точное число комнат неизвестно в связи с опасностью входить в здание». Шестое здание восстанавливалось, но не имело ни воды, ни электричества. Седьмое здание, предназначенное под ПВР, не имело водоснабжения, не было отремонтировано и уже использовалось как педучилище. В восьмом, рассчитанном на более 1 тыс. человек, к ремонту еще не приступали, отсутствовали вода, электричество или газ. Местонахождение девятого ПВР не удалось установить ни «Весте», ни Комитету по делам беженцев при правительстве Чечни.

Двое жителей лагеря «Сацита», входившие в состав группы перемещенных лиц, которая была направлена в Чечню для проверки условий в пунктах временного размещения, лично убедились в острой нехватке мест. 27 ноября они встречались в Грозном с руководителем Миграционной службы ЧР Р.Каплановым и другими должностными лицами, ответственными за устройство возвращающихся. Каждый из этих двоих в отдельных интервью говорил представителям Хьюман Райтс Вотч, что сами ПВР им не показывали, дав вместо этого адреса нескольких пунктов, оказавшихся не готовыми к приему людей. Один из них заявил: «У нас есть список ПВР с количеством свободных комнат, где могут разместиться беженцы. На всю республику - 88 свободных комнат». На дверях Миграционной службы Чечни они увидели объявление следующего содержания: «В связи с отсутствием свободных мест в пунктах временного размещения Чеченской Республики просьба не обращаться по вопросам постановки на учет и довольствие в ПВР».

По словам другого члена группы:

Капланов сказал, что ему нам нечего показывать, потому что разрушенные здания только начали восстанавливать. Он был с нами откровенен, потому что другого выбора не было. Мы на месте посмотреть хотели. Он сказал, что они только начали восстанавливать здание на ул. Маяковского на тысячу человек. Но даже когда закончат работы, окна все равно будут не стеклянные, а пластиком закрыты, отопления не будет, не говоря уже про воду и канализацию… Мы там толпы людей видели, с заявлениями, с документами. Им обещали места весной и обманули.

Невыполненными остались и другие обещания помощи возвращающимся в Чечню. Те же двое членов группы из лагеря «Сацита» сообщили представителям Хьюман Райтс Вотч, что встречали в Грозном людей, приехавших из палаточных лагерей и не получавших последние три месяца ни продовольственных пайков, ни какой-либо другой помощи. По их словам, бывшие вынужденные переселенцы просили передать оставшимся в палаточных лагерях: «Вы пожалеете, если поверите [миграционным службам] и приедете сюда - будете, как мы, плакать».

О том же в декабре 2002 г. говорила своим бывшим соседям Хеда Х., уехавшая из палаточного лагеря «Белла» в 2001 г.:

Никому мы не нужны, куда бы ни обращались. Мой дом полностью разрушен, и никакой компенсации я не получила. Даже пайков три месяца не выдают… Я сюда специально приехала, чтобы сказать чиновникам: «Зачем вы обманываете людей, как нас обманули?» Они просто … бегают от меня. Я попросила снова зарегистрироваться в Ингушетии - ответили, что в список на получение пайков меня не включат и палатку не дадут.

Петимат П. Рассказывала представителям Хьюман Райтс Вотч: «Я пять месяцев не получала продовольственной помощи, положенной возвращающимся. Получила только талон на еду, а еды нет. Чеченский Комитет по беженцам обманул, сказали, что я деньги получу и средства на ремонт нашего грузовика. Ничего не сделали».

Закрытие палаточного лагеря в Аки-Юрте

Принудительное закрытие лагеря в Аки-Юрте на севере Ингушетии, известного как «Иман», стало демонстрацией решимости российских властей ликвидировать все палаточные лагеря в Ингушетии. Поскольку в настоящее время в оставшихся шести лагерях применяются такие же методы давления, как в отношении 1700 жителей «Имана», его судьба служит иллюстрацией того, что может ожидать жителей других лагерей в ближайшем будущем.

Как рассказывают бывшие жители лагеря в Аки-Юрте, проблемы начались весной 2002 г., когда начальником администрации был назначен промосковски настроенный чиновник - примерно в это же время аналогичная смена руководства произошла и во всех остальных лагерях. В сентябре 2002 г. в лагерь приехал начальник местного - Малгобекского районного управления Миграционной службы Ингушетии, который сообщил жителям, что лагерь будет закрыт «в их же интересах», в связи с нечеловеческими условиями жизни в палатках.

О постепенном нарастании давления на жителей «Имана» представителям Хьюман Райтс Вотч рассказал один из них - «Иса Исаев». Сначала сотрудники Миграционной службы Ингушетии стали ежедневно обходить палатки, пытаясь угрозами и обещаниями подтолкнуть беженцев к возвращению в Чечню. Затем в лагерь прибыли представители администрации Чеченской Республики, которые переписывали всех жителей и их адреса в Чечне и угрожали в случае невозвращения передать их дома другим. Доступ в Аки-Юрт для гуманитарных организаций все более ограничивался; представители чеченских и ингушских властей говорили, что скоро вся помощь лагерю будет прекращена. И.Исаев так рассказывал об этом: «Они угрозами выгоняли людей из лагеря, говорили, что всю гуманитарную помощь переведут на Чечню и в лагерь ничего поступать не будет. У некоторых еды совсем не осталось». После октябрьского захвата заложников в Москве чеченские и ингушские официальные лица стали появляться в лагере в сопровождении вооруженных российских солдат, которые также стали угрожать оставшимся жителям:

Солдаты ходили от палатки к палатке с автоматами, спрашивали людей, какие планы, когда они собираются уезжать… Когда российские солдаты пришли, стало больше людей уезжать. Солдаты стали в каждую палатку приходить - утром и после обеда. Каждой семье бланк [типовое заявление о добровольном возвращении] давали - они вместе с миграционной службой ходили. На следующий раз спрашивали, кто заполнил бланк, а если нет - когда заполним.

Занимавшиеся ликвидацией лагеря в Аки-Юрте представители федеральных, ингушских и чеченских властей приложили все усилия, чтобы этот процесс остался вне досягаемости внимания мирового сообщества. К концу ноября, когда давление на оставшихся вынужденных переселенцев переросло в открытое принуждение, международным гуманитарным организациям и сотрудникам ООН было временно запрещено даже появляться в лагере. 1-2 декабря доступ в лагерь был для них полностью закрыт.

В это же время в лагере были отключены газ и электричество. В середине зимы это не оставляло оставшимся в неотапливаемых палатках людям другого выхода, кроме как спешно покинуть «Иман». Как говорил один из бывших жителей, «когда отключили газ, у людей не осталось выбора. Три дня без газа жили. Потом стали перебираться в другие места». Остались несколько семей вынужденных переселенцев, которые категорически не хотели уходить, но и их вскоре выгнали из палаток с помощью омоновцев. Другой житель лагеря рассказывал представителям Хьюман Райтс Вотч, как 3 декабря солдаты пришли снимать его палатку: «Я не стал разбирать палатку. Пришли двое, перерезали веревки и свалили ее… Это было 3 декабря. Эти двое военные были». В другом случае палатку прицепили к военной машине. Еще один бывший житель лагеря в Аки-Юрте рассказывает об аналогичных событиях 29 ноября:

После того как половину всех палаток сняли, солдаты стали угрожать оставшимся, говорили, чтобы разбирали палатки. Я был одним из последних, кто палатку снял. Я сделал это только после того, как ко мне пришли [сотрудник Миграционной службы Ингушетии] с солдатами. Час времени дали.

В последние дни существования лагеря военнослужащие стали открыто угрожать оставшимся жителям. Одна женщина отказалась снимать палатку и вступила в перепалку с солдатами. Те стали кричать на ее мужа: «Сделай так, чтобы она заткнулась, или врежь! Ты мужчина или кто?» Семье пришлось разобрать палатку. Женщина подробно рассказала о типичной для тех дней ситуации:

Говорят, что из лагеря все добровольно уехали, заявления подавали, подписывали. На самом деле выгнали их. «Федералы» приходили, спрашивали: «Когда уедете?» - «Мы не собираемся уезжать». - «Ждем вас в штабе через 15 минут». И попробуй не пойти! Мы за сыновей и мужей боимся. Так что ради них уехали. Они могут любую причину придумать, чтобы наших мужей обвинить.

К тому времени, когда сотрудникам международных организаций было разрешено вернуться в лагерь, они были поставлены перед свершившимся фактом, о чем, в частности, говорится в отчете УВКБ ООН от 3 декабря:

По состоянию на вечер вчерашнего дня [2 декабря] в Аки-Юрте осталось стоять только три палатки, в которых последние вынужденные переселенцы ожидали отправки в Чечню. Осталось также несколько больших палаток, которые использовались НПО для своей работы, и ингушские власти уже предложили неправительственным организациям разобрать их.

На момент посещения представителями Хьюман Райтс Вотч в середине декабря места, где раньше располагался лагерь «Иман», в 14 саманных домиках все еще жили 17 семей. В отсутствие газа и электричества они топились оставшимися от палаток деревянными полами. Власти не оставляли настойчивых попыток заставить оставшихся вынужденных переселенцев уехать. Одна из них рассказывала, как высокопоставленный чиновник Миграционной службы Ингушетии всего за несколько дней до нашего приезда приказал ей оставить домик: «Он пришел прямо ко мне и говорит: ‘Этот дом идет под снос. Если не хотите, чтобы Ваши дети оказались на улице, перебирайтесь в другое место.’» По словам другого, к нему почти ежедневно приходили сотрудники ингушской милиции и миграционной службы и требовали «освободить помещение». Несколько раз они угрожали подбросить в домик наркотики или оружие и арестовать его. Никаких вариантов размещения оставшимся в саманных домиках на момент нашего посещения не предлагалось.

Несмотря на то что палаточный лагерь в Аки-Юрте перестал существовать, большинство его жителей так и не вернулись в Чечню, опасаясь за свою безопасность. Из примерно 1700 жителей лагеря в Чечне, по данным ООН, зарегистрировались на получение помощи только 558 человек. Остальные, как полагают, в большинстве своем перебрались в частный сектор или неорганизованные поселки на территории Ингушетии.

Конфликт в Чечне: нарушения продолжаются

Большинство вынужденных переселенцев предпочитают оставаться в Ингушетии - лишения платочной жизни и перспектива выселения представляются им более приемлемыми, чем подвергать опасности свою жизнь и жизнь своих детей в Чечне. При том что нарушения прав мирных жителей совершаются обеими сторонами конфликта с начала войны, в связи с резким ростом в конце 2002 г. гражданских потерь в результате терактов и покушений, приписываемых чеченским боевикам, влияние этого фактора риска усиливается. Не произошло серьезных изменений и в динамике самого конфликта: в то время как федеральные власти настаивают на завершении его активной фазы, СМИ сообщают о потерях среди военнослужащих на уровне, в среднем, 25 человек в неделю. Большая часть потерь среди федеральных сил является результатом не регулярных военных действий, а отдельных боестолкновений, терактов и минной войны, практикуемых чеченскими силами.

В любом случае, боевые действия в Чечне по международному гуманитарному праву подпадают под категорию внутреннего вооруженного конфликта, прежде всего в части статьи 3 Женевских конвенций 1949 г. Соответственно, запрещаются такие нарушения, как нападения на гражданских лиц, внесудебные казни, изнасилования и уничтожение гражданского имущества.

Во многих эпизодах насильственных исчезновений и внесудебных казней участвующие в этом вооруженные лица принимают меры к сокрытию своей принадлежности. Они часто используют маски, на форме отсутствуют знаки различия, а бортовые номера военной техники замазаны грязью. Федеральные силы систематически игнорируют приказы, направленные на обеспечение большей прозрачности спецопераций. Обстановку неразберихи в зоне боевых действий используют и чеченские боевики для прикрытия своих преступлений. Во многих случаях, тем не менее, существует возможность установить ответственность по косвенным обстоятельствам: для федеральных сил это связано с проверками паспортного режима или адресными спецоперациями, а также с участием говорящих по-русски без акцента людей в масках, передвигающихся на бронетехнике, но не выполняющих других задач, обычно связанных с проведением спецопераций (например, обыски домов). Чеченских боевиков можно с большой долей вероятности признать ответственными за убийства работников республиканской администрации.

В немногих отдельных случаях с уверенностью установить ответственность за «исчезновение» представляется невозможным. Так, около 20.30 часов 2 декабря около 12 вооруженных людей в масках и зимнем камуфляже появились в доме 52-летнего Рамзана Гичикаева - зам. руководителя территориального управления Минимущества России и автора проекта новой чеченской конституции. Короткими фразами на чистом русском языке они приказали всем лечь на пол и молчать. Судя по всему, они не говорили и не понимали по-чеченски, как говорят члены семьи, находившиеся в тот момент в доме. Р.Гичикаеву дали время одеться, после чего увели, причем пешком. Родственников, которые попытались пойти вслед, выстрелами заставили вернуться.

Несут ли ответственность за исчезновение Р.Гичикаева российские силы или чеченские боевики - неясно. Российские официальные лица и некоторые коллеги-чеченцы склонны считать, что Р.Гичикаева похитили боевики, чтобы отомстить ему за работу в республиканской администрации. Однако часть близких родственников полагают, что к этому причастны федеральные военнослужащие, указывая на то обстоятельство, что похитители свободно говорили по-русски, а чеченский, похоже, не понимали.

Нарушения со стороны чеченских боевиков

Как уже отмечалось, в конце 2002 г. чеченские боевики совершили два крупных нападения на гражданское население, в результате которых погибло значительное число мирных людей. В октябре в Москве ими было захвачено почти 800 заложников - погибло более 100 человек. В декабре чеченскими силами был взорван дом правительства в Грозном: 72 человека погибли, 210 получили ранения. В последние месяцы 2002 г. отмечена также эскалация кампании, развернутой боевиками против сотрудников чеченской администрации. Считается, что именно они несут ответственность за семь эпизодов убийств, серию покушений и девять похищений административных работников за период после 15 ноября.

Чеченские боевики обязаны уважать принципы гуманитарного права, изложенные в Статье 3 Женевских конвенций 1949 г., относящейся к вопросам внутренних вооруженных конфликтов, однако со стороны руководства боевиков решительного осуждения нападений на мирное население не последовало. А.Масхадов и его окружение формально осудили захват заложников в Москве и взрыв дома правительства в Грозном, однако их неоднократные ссылки на то, что нарушения со стороны федеральных сил в определенной степени оправдывают такие преступления, служат, в лучшем случае, неоднозначным сигналом боевикам. В частности, 2 января 2003 г. в СМИ прошло заявление А.Масхадова, где он говорит, что не поддерживает акции террористов-смертников, но и не в состоянии контролировать людей, доведенных, по его словам, до отчаяния российскими войсками:

Эти шахиды не смогли смириться с унижением, которое творят с их народом российские войска… Они не видели иного выхода, кроме как принести свою жизнь в жертву… Так что если кто-то думает, что этих людей можно остановить - Масхадов может, Путин или кто-то еще, - то им надо готовиться к новым [sic] вещам. Их нельзя остановить… Они остановятся только тогда, когда [российские войска] прекратят унижение чеченского народа.

Столь же неоднозначной остается и реакция руководства боевиков на убийства сотрудников республиканской администрации: с одной стороны, оно отрицает свою причастность к этому, с другой - дает понять, что погибшие были «предателями», которые не заслуживают иной участи. Лидеры боевиков и их информационные ресурсы неизменно называют всех сотрудничающих с федеральной стороной «изменниками родины».

Захват заложников в Москве

23 октября 2002 г. около 50 вооруженных людей захватили почти 800 заложников в московском театральном центре на Дубровке во время представления мюзикла «Норд-Ост». Боевики потребовали прекращения войны в Чечне, немедленного начала переговоров с А.Масхадовым и вывода российских войск из республики. В случае невыполнения требований они пригрозили уничтожить всех заложников. Группа под руководством Мовсара Бараева, племянника убитого в июне 2001 г. известного чеченского полевого командира, в течение почти трех суток удерживала заложников, убив несколько человек. Утром 26 октября российские спецподразделения штурмом взяли театральный центр, закачав предварительно в зрительный зал усыпляющий газ. В результате операции погибли 129 заложников, большинство - от последствий применения газа.

Подрыв дома правительства в Грозном

Примерно в 14.30 часов 27 декабря чеченскими террористами-смертниками был взорван дом правительства Чечни в Грозном - одно из немногих полностью отстроенных зданий в чеченской столице. В СМИ сообщалось, что террористы были в российской военной форме и имели поддельные документы, которые позволили им беспрепятственно миновать несколько кордонов на подступах к правительственному комплексу. В результате двух мощных взрывов здание было разрушено, по меньшей мере 72 человека погибли, 210 были ранены. В обычные дни в здании находилось от 150 до 200 гражданских лиц.

Нападения на работников администрации

В российских и международных СМИ сообщалось о семи случаях убийств работников администрации, нескольких покушениях и похищении девяти человек в период с середины ноября 2002 г. по начало января 2003 г. Обстоятельства событий указывают на причастность к ним чеченских боевиков, поскольку те давно называют сотрудников администрации ЧР предателями. К тому же, во всех случаях это происходило вне связи со спецоперациями и, как представляется, без участия русскоговорящих. Хьюман Райтс Вотч, однако, не удалось достоверно установить это по каждому из эпизодов, равно как и выяснить, если это действительно были боевики, какая именно из разрозненных групп стоит за этими нападениями. В последние годы представители Хьюман Райтс Вотч неоднократно пытались получить информацию об этой кампании террора за пределами Чечни, однако чеченские мирные жители с неохотой говорят о нарушениях со стороны боевиков. Многие ссылаются на боязнь мести последних, если выяснится, что они сообщили что-то правозащитной организации. В ходе предыдущих миссий Хьюман Райтс Вотч удавалось получить некоторое количество информации из первых рук, однако во время последней поездки в Ингушетию такой возможности у нас не было. В связи с этим в докладе приводятся те случаи, о которых сообщалось в СМИ.

1. 27 декабря 2002 г. при следовании из Грозного в Ставропольский край неизвестными лицами были похищены зам. прокурора Шалинского района Надежда Погосова и зам. прокурора Шатойского района Алексей Климов. На момент составления доклада их судьба оставалась неизвестной.

2. 25 декабря 2002 г. неустановленными людьми в масках и камуфляже был застрелен во дворе собственного дома глава администрации Шаройского района Мухадин Мусалов (скончался через несколько дней от полученных огнестрельных ранений).

3. 24 декабря 2002 г. неустановленными лицами был убит из засады в Октябрьском районе Грозного Саидэмин Адизов, активный член партии «Единая Россия». Заместитель руководителя чеченского отделения «Единой России» Руслан Ямадаев отметил, что это стало уже 13-м случаем убийства членов партии, и заявил о «кампании террора» против партийных активистов.

4. 18 декабря 2002 г. неустановленными лицами были убиты глава администрации Цоцин-Юрта Имран Хусиев и двое его охранников. И.Хусиев проработал в должности всего два месяца, сменив Турко Дикаева, также убитого неизвестными.

5. 7 декабря первый заместитель главы администрации Чечни Усман Масаев чудом остался в живых, попав в засаду в с. Майртуп (30 км к востоку от Грозного), когда его машина была обстреляна из пулеметов и гранатометов тремя неустановленными лицами. Водитель и охранник получили ранения, сам У.Масаев не пострадал.

6. 28 ноября 2002 г. неустановленными вооруженными людьми были похищены глава администрации с. Харсеной Ахмед Абдулкеримов и два жителя села, находившиеся в тот момент в его доме.

7. 20 ноября 2002 г. неустановленными боевиками во дворе собственного дома в с. Старые Атаги были убиты 50-летний религиозный лидер Саид-Паша Салихов и его сын Турпал-Али Салихов - сотрудник чеченского ОМОНа.

8. 18 ноября 2002 г. в пос. им. Кирова (пригород Грозного) неизвестными были застрелены трое русских: 67-летние Василий и Вера Котиковы и их 41-летний сын - сотрудник федерального Министерства внутренних дел.

9. 16 ноября 2002 г. машина министра транспорта в правительстве ЧР Саид-Али Эдиева была остановлена группой вооруженных людей в масках, которые увели с собой самого министра и двух его помощников. Вскоре С.Эдиева и одного из помощников отпустили, второй остался у похитителей. В республиканской администрации ответственность за похищение возложили на боевиков.

10. 15 ноября 2002 г. 12 вооруженных людей в масках увели из дома в с. Самашки зам. главы местной администрации Мовлади Борщигова.

Нарушения со стороны федеральных сил

На протяжении более трех лет федеральными силами в Чечне практически безнаказанно совершаются внесудебные казни, насильственные исчезновения, произвольные задержания, пытки, изнасилования и грабежи. Будучи нарушениями обязательств России по статье 3 Женевских конвенций 1949 г., применяющейся к ситуации внутреннего вооруженного конфликта, все эти действия стали отталкивающей реальностью повседневной жизни в республике. Для задержания достаточно быть мужчиной боеспособного возраста, а за этим неизменно следуют избиения и жестокое обращение. После задержания люди часто «пропадают без вести», или их находят мертвыми - со следами внесудебной расправы. Ноябрьское убийство Малики Умажевой - главы сельской администрации, которая решительно выступала против нарушений, - представляется на сегодняшний день самым явным случаем внесудебной расправы, совершенной федеральными силами из мести.

Зачастую нарушения совершаются федеральными силами в ходе спецопераций («зачисток»), когда блокируются несколько улиц или целое село и обыскиваются дом за домом. Как представляется, растет доля адресных спецопераций в ночное время, когда военнослужащие в масках врываются в определенный дом, расправляются с заранее намеченными лицами или уводят людей, которые после этого бесследно исчезают.

После октябрьских событий в Москве из различных источников стали поступать сообщения о резком росте числа насильственных исчезновений и внесудебных казней в Чечне. В середине ноября 2002 г. глава администрации ЧР А.Кадыров публично сетовал на участившиеся случаи насильственных исчезновений, избегая, однако прямых обвинений в адрес федеральных сил:

В ночное время неизвестные вооруженные лица забирают людей, и люди пропадают без вести. По нашей информации за последние дни 48 человек пропало… Никто персонально не отвечает за систематические случаи пропажи без вести. На этой неделе из моего родного села Центорой девять человек забрали. И невозможно выяснить, где они сейчас находятся. Я не могу односельчанам в глаза смотреть.

Не менее резко высказывались и депутаты Государственной думы на специальном заседании по Чечне в ноябре 2002 г. Депутат от Чечни А.Аслаханов заявил, что у него есть «основания для возбуждения уголовного дела по фактам нарушений по каждой «зачистке». Проблема в том, что мы позволили им [федеральным силам] работать с «бандитами» «бандитскими» же методами». Депутат А.Баскаев - генерал в отставке, воевавший в первую чеченскую кампанию, столь же жестко заявил о том, что нарушения российских войск толкают чеченцев в ряды боевиков и что российские солдаты «едут туда [в Чечню], грабят и возвращаются… Необходимо вывести оттуда все войска, дислоцированные на временной основе». По словам замглавы чеченской администрации Т.Джабраилова, «случаи похищений участились» - 31 за предыдущие десять дней. Даже заместитель генерального прокурора С.Фридинский заявил перед депутатами, что «никто не отрицает того, что права человека нарушаются» в Чечне, признав, однако, что по фактам нарушений во время спецопераций в отношении российских военнослужащих возбуждено только «около пятнадцати» уголовных дел.

Примерно в это же время группа влиятельных промосковски настроенных чеченцев направила президенту В.Путину коллективное письмо с просьбой о личном вмешательстве, чтобы пресечь рост нарушений со стороны федеральных сил:

За время, прошедшее после теракта в Москве, действия подразделений федеральных сил в Чечне привели к резкому ухудшению политической ситуации в республике. Войска в массовом порядке используют бронетехнику, чтобы посреди ночи похищать людей.

Убийство Малики Умажевой

Гибель Малики Умажевой стала первым в Чечне явным случаем такого рода убийства из мести. До сентября 2002 г. М.Умажева работала главой администрации Алхан-Калы - поселка недалеко от Грозного, неоднократно становившегося местом проведения жестких «зачисток». В отличие от многих других глав сельских администраций она самым решительным образом протестовала против нарушений со стороны федеральных сил, помогала правозащитникам документально фиксировать такие случаи и неоднократно предъявляла претензии российским военным. В результате у многих высших офицеров возникла к ней личная неприязнь, а начальник Генерального штаба А.Квашнин даже обвинил ее в коррупции. 9 сентября 2002 г. М.Умажева была отстранена от должности промосковски настроенным руководством под предлогом «систематического неисполнения обязанностей». Незадолго до убийства она через суд добилась восстановления и 1 декабря должна была вновь приступить к работе.

Вечером 29 ноября в Алхан-Кале не было света, и Умажевы около восьми часов легли спать. По словам очевидца, около полуночи в дом ворвались солдаты в масках, которые увели Малику в сарай. Через несколько минут раздались выстрелы - родственники нашли М.Умажеву лежащей в луже крови. Один из людей, находившихся в ту ночь в доме, подробно рассказывает представителям Хьюман Райтс Вотч о случившемся:

[Около полуночи] кто-то [по-русски] заорал: «На пол, суки! Не двигаться!» … За секунды дом окружили. Они в каждой комнате были, кричали: «Все на пол, твари!». Один вид - в масках и с автоматами - мог кого угодно напугать. Я могу сказать про пятерых солдат. Они в каждой комнате были, выбрасывали все из шкафов. Весь дом перевернули. [Имя не разглашается] повалили на пол, избили его. [М.Умажева] спрашивает: «Вы знаете, чей это дом?» - «Знаем, знаем. Как тебя зовут?» - «Малика.» - «Ну вот, мы правильно пришли», - и выругались… Они велели ей пройти с ними и открыть сарай [во дворе]. Хотели проверить, нет ли там ваххабистов… Солдаты еще сначала сказали, что она вернется... Я пытаюсь пойти с ними, а один отталкивает меня автоматом, выругался еще… Когда мы бросились во двор, босиком, солдаты как раз выбегали на улицу. Тот, который нас караулил, сразу после выстрелов из дома выпрыгнул - мы его больше не видели. Они все к шоссе побежали. [Соседи] говорят, что недалеко от нашего дома их ждали бэтээры и УАЗики… Мы к сараю кинулись… [Малика] лежала в луже крови прямо перед сараем. Она открыть хотела, а они ей в спину выстрелили: три пули под сердце, одна - за ухом. Кровь еще шла. Надежда умирает последней, и мне не хотелось верить, что она мертвая. Российские официальные лица попытались обвинить в убийстве М.Умажевой чеченских боевиков, однако семья погибшей убеждена в том, что ответственность лежит на «федералах». На это указывают несколько обстоятельств: роль М.Умажевой в документальной фиксации нарушений прав человека; то, что пришедшие говорили по-русски без акцента, а также присутствие неподалеку российских военных машин, в сторону которых, судя по всему, и убегали солдаты после убийства.

Более того, несколько предыдущих случаев свидетельствуют о негативном отношении федеральных сил к М.Умажевой. Как рассказывают родственники, 15 ноября к ним пришла группа солдат, которые сказали, что взяли троих «ваххабитов» и предложили М.Умажевой пройти с ними для опознания. По словам очевидца, М.Умажева отказалась, заявив, что солдаты пытаются подставить ее: «Если я сегодня с вами пойду - завтра мертвая буду. Они [боевики] убьют меня, скажут, что это я вас навела». После того как родственники окружили ее и подняли шум, солдаты ретировались, проверив дом на наличие оружия. В разговорах с родственниками М.Умажева упоминала о том, что ей периодически угрожают расправой; за неделю до убийства она говорила нескольким родственникам, что за ней «охотится генерал из Ханкалы».

Свое расследование обстоятельств убийства М.Умажевой провел правозащитный центр «Мемориал», заключение которого гласит: «Вполне очевидно, что Малика Умажева была убита теми, кто неоднократно угрожал ей - представителями федеральных сил. … Убийство Малики Умажевой стало очередным актом террора, развязанного силовыми структурами Российской Федерации против гражданского населения Чеченской Республики».

Другие случаи внесудебных казней

1. Пятеро мужчин в Чечне-Ауле. В ночь с 22 на 23 октября 2002 г. в Чечен-Ауле (село недалеко от Грозного) проводилась крупномасштабная спецоперация, в ходе которой федеральными силами были арестованы восемь человек. Солдаты в масках прибыли в село на «Урале» и нескольких УАЗах. Двоих задержанных через четыре дня отпустили, избитых. Тела пятерых задержанных со следами жестокого обращения были обнаружены 9 ноября на поле у с. Виноградное: Али Магомадов (36 лет), Умалт Абаев (24 года), Исмаил Умаров (28 лет), Магомед Шахгериев (16 лет), Рустам Зубхаджиев (20 лет). Свидетелем того, как их тела привезли в Чечен-Аул, стала корреспондент «Нью-Йорк таймс», отметившая, что «лица были разбиты. На шее у некоторых были следы от веревок». Шестой задержанный, 28-летний Салах Юнусов, «пропал без вести».

2. Двое мужчин в Чечен-Ауле. Около 3.00 часов утра 28 ноября федеральные войска вновь появились в селе. Солдаты направились к домам братьев Гайсумовых - Исмаила (26-лет) и Исы (35 лет), которых отвели на близлежащее поле. Родственники сообщили представителям Хьюман Райтс Вотч, что слышали выстрелы в той стороне, а на следующее утро были обнаружены тела обоих с огнестрельными ранениями.

3. Хош-Ахмед Зайнутдинов, Старопромысловский район Грозного. Ночью 14 ноября 12 солдат в масках и сером камуфляже пришли в дом 52-летнего Хош-Ахмеда Зайнутдинова, работавшего в строительном управлении грозненской мэрии. На глазах у родственников они схватили вышедшего открыть хозяина дома, пригрозили оставшимся, после чего увели Х.Зайнутдинова с собой, пешком. Не следующее утро его изрешеченный пулями труп со следами побоев нашли в соседнем огороде. Родственники убеждены, что к ним приходили именно федеральные военнослужащие, поскольку они говорили по-русски без акцента, форма соответствовала обмундированию российского спецназа, а на воротах после своего ухода они оставили маловероятную для чеченцев надпись: «Черномазым салам!».

4. Исмаил Яхьяев, Чири-Юрт. В середине ноября федеральные силы проводили в Чири-Юрте (юг Чечни) крупномасштабную спецоперацию. 28-летний Исмаил Яхьяев со двора собственного дома переговаривался по рации с одним из боевиков. Он пытался убежать, но был задержан солдатами, которые, на виду у жителей соседних домов, увезли его на БТР. На следующий день тело И.Яхьяева нашли близ соседнего села Дачу-Борзой, со сломанными ребрами, переломом ноги и множественными огнестрельными ранениями в спину. Убийство лица, находящегося под стражей, будь то мирный житель или боевик, является грубым нарушением законов и обычаев войны.

Насильственные исчезновения

За время с начала второй чеченской войны зафиксированы сотни случаев, когда люди бесследно исчезают после задержания федеральными силами. Родственникам, которые пытаются выяснить у российских властей местонахождение «пропавших без вести», отвечают, что такие лица вообще не задерживались. Отказ признать факт задержания выводит мирных жителей из-под защиты закона, делая их уязвимыми для внесудебной казни и пыток. В Чечне уже неоднократно находили массовые захоронения с телами чеченцев, «пропавших» после задержания федеральными силами.

Во всех приводимых ниже случаях семьи пропавших всеми силами пытались найти своих родственников: они обращались к военным, в органы прокуратуры Чеченской Республики, в республиканскую администрацию и милицию, ФСБ и в любые другие инстанции, у которых, как они надеялись, могла быть хоть какая-то информация.

За два месяца, предшествовавших нашей миссии в Ингушетии, Хьюман Райтс Вотч были собраны сообщения СМИ о десятках исчезновений. Нам удалось документально зафиксировать исчезновение 17 человек в восьми эпизодах:

1. Иса Абумуслимов. Около 3.00 часов 11 декабря несколько человек в масках и камуфляже пришли в дом к 52-летнему инженеру Исе Абумуслимову, который лежал со сломанной ногой (за три месяца до того на него обрушилась стена). Солдаты связали его жену, вынесли из дома ценные вещи и увезли И.Абумуслимова на БТР. Раиса Абумуслимова считает, что эти люди были контрактниками, поскольку они говорили по-русски без акцента и были старше солдат-срочников.

2. Трое мужчин в Октябрьском районе Грозного. Немногим ранее 3.00 часов 10 декабря пятеро солдат в масках и белом камуфляже пришли в дом 33-летнего Исы Докаева в Октябрьском районе Грозного. Хозяина дома и двоих гостей связали (20-летний Иса Дубаев, сотрудник чеченской милиции, и 40-летний Руслан (фамилия неизвестна), сотрудник республиканской паспортной службы). Пришедшие пешком, солдаты попытались завести машину И.Докаева; когда это им не удалось, они увели всех троих своим ходом. Родственники И.Докаева считают, что это были российские военнослужащие, поскольку они говорили по-русски без акцента и приказали всем в доме говорить по-русски, когда кто-то из родственников попытался по-чеченски обратиться к одному из гостей (они не понимали по-чеченски).

3. Пятеро мужчин в с. Новые Атаги. Примерно в 7.30 часов утра 5 ноября в с. Новые Атаги появилась значительная группа российских войск на БТР, которые проверили несколько домов. Во время спецоперации были избиты несколько человек, пятеро после задержания «исчезли»: 28-летний Хамзат Дебизов, 23-летний Ахмат Касумов, 26-летний Мохаммед Касумов, 19-летний Бислан Тайсумов и 20-летний мужчина из семьи Арсанукаевых.

4. Трое мужчин в Грозном. Во второй половине дня 3 ноября в Грозном «пропали без вести» сотрудник чеченской милиции и двое его знакомых. Последний раз их видели в кафе, где они пообедали и откуда в 15.00 отправились домой, в село недалеко от базы федеральных сил в Ханкале. Примерно в это же время в тот день над Ханкалой был сбит российский военный вертолет. Начальник сотрудника чеченской милиции сначала сообщил родственникам, что тот содержится в Ханкале, однако впоследствии милицейское руководство отрицало, что им что-либо известно о местонахождении их сотрудника.

5. Бислан Шабазгериев и Аюб Эзербиев. 1 ноября 25-летний Бислан Шабазгериев и его знакомый Аюб Эзербиев отправились из селения Автуры в райцентр Шали (юг Чечни), чтобы позвонить матери первого, прооперированной в Ростове. На обратном пути их такси было остановлено на блокпосту на въезде в Автуры, где обычно дежурят российские солдаты вместе с чеченскими милиционерами. Солдаты сначала задержали всех пятерых, находившихся в машине; троих, предварительно избив, отпустили. Б.Шабазгериева и А.Эзербиева с того времени никто не видел.

6. Расул Имаев. В 4.00 часов 27 октября в Грозном несколько российских солдат пришли к 52-летней Баянт Имаевой. Открыв дверь, хозяйка почти сразу потеряла сознание от нескольких ударов прикладом по голове. Придя в себя, она обнаружила, что солдаты забрали ее 23-летнего сына - Расула Имаева, потерявшего ногу во время обстрела в 2000 г. Когда сестра Р.Имаева попыталась узнать в ФСБ о судьбе пропавшего брата, там сказали, что могут и ей организовать «исчезновение». 13 ноября солдаты снова пришли к Имаевым, связали хозяйку и двух ее родственниц, после чего взорвали дом.

7. Бислан Сапарбиев. 22-летний Бислан Сапарбиев жил в палаточном лагере «Спутник» в Ингушетии. В сентябре 2002 г. он женился и вернулся в Грозный, чтобы получить новые паспорта для себя и для жены. 9 октября в Заводском районе его увели в неизвестном направлении российские солдаты в масках, как они сказали - «на регистрацию». С тех пор его никто не видел.

8. Рамзан Расаев. 30 сентября 2002 г. федеральные силы проводили в Чечен-Ауле крупномасштабную спецоперацию: мужчин задерживали и собирали на соседнем поле для проверки документов. За исключением 30-летнего Рамзана Расаева, всех в тот же день отпустили. Р.Расаев, задержанный дома, как и большинство его односельчан, был доставлен на поле на БТР, и последний раз его видели, когда его заводили в палатку, поставленную российскими солдатами.

Безнаказанность нарушений

Россия упорно противится налаживанию реального процесса обеспечения ответственности федеральных сил за нарушения в Чечне. По жалобам жителей прокуратурой ЧР возбуждаются сотни уголовных дел, однако следствие не предпринимает элементарных шагов для сбора или сохранения доказательств. В результате большинство дел вскоре приостанавливаются, личность виновных устанавливается лишь в исключительных случаях, и дело редко доходит до суда. Но даже в этом случае сохраняются труднопреодолимые препятствия на пути к правосудию, свидетельством чего может служить недавнее решение по делу полковника Ю.Буданова, освобожденного от уголовной ответственности за убийство чеченской девушки.

В ходе проводимых Хьюман Райтс Вотч исследований неизменно выясняется, что расследование подавляющего большинства серьезных нарушений федеральных сил даже приблизительно не соответствует международным стандартам. Во многих случаях нами установлено, что, формально возбудив уголовное дело, следователи не брали показаний даже у заявителей или прямых свидетелей. Через несколько месяцев дело обычно приостанавливается «в связи с неустановлением лица, совершившего преступление». Беспрецедентным случаем огласки того, как ведутся такие расследования, стала информация по делу Саид-Хуссейна Имакаева, предоставленная правительством России Европейскому суду. С.Имакаев был задержан российскими войсками в декабре 2000 г. После обращения матери в местную прокуратуру следователи опросили двух человек (причем одним из свидетелей была мать «пропавшего») и отправили три запроса в милицию и органы безопасности. Получив ответ «информацией не располагаем», они приостановили дело. Следствие было возобновлено, и новые свидетели допрошены только через полтора года, когда российским властям стало известно об обращении родителей С.Имакаева в Европейский суд по правам человека.

В 2001 г. серьезную роль в разоблачении неэффективности расследований нарушений федеральных сил сыграла Парламентская ассамблея Совета Европы, которая запросила у российской стороны подробный список уголовных дел по преступлениям в Чечне. Представленный в апреле 2001 г., этот документ подтвердил, что в отношении подавляющего большинства серьезных нарушений такие уголовные дела приостановлены. В январе 2002 г. ПАСЕ предложила России представить к апрелю обновленные данные, однако из Москвы поступила лишь краткая сводка, которая не могла реально служить основой для анализа. Как свидетельствует ноябрьское (2002 г.) письмо Прокуратуры ЧР о состоянии десятков дел по фактам насильственных исчезновений и других нарушений, направленное Группе содействия ОБСЕ, расследование серьезных нарушений, как правило, приостанавливается уже через два месяца (по истечении установленного законом минимального срока следствия по уголовным делам).

Официальная российская статистика подтверждает, насколько мала вероятность того, что российские военные могут понести наказание за преступления против мирного населения. Согласно обнародованным в январе 2003 г. официальным данным, с начала вооруженного конфликта за нарушения в Чечне осуждены только 46 военнослужащих (26 - в 2002 г.), из них примерно половина - за убийство или изнасилование (сроки по приговору не уточнялись). Эти цифры резко контрастируют с тысячами случаев серьезных нарушений прав человека (включая сотни внесудебных казней и насильственных исчезновений), которые документально зафиксированы правозащитными организациями. Общее число уголовных дел по преступлениям против мирного населения, принятых к производству военной прокуратурой с начала нынешнего конфликта, составляет в настоящее время 162. По 97 из них следствие завершено, 57 дел (на 73 обвиняемых) переданы в суд, в том числе: 14 дел - об убийстве, 18 - о хищениях имущества, 8 - о нарушении правил вождения боевых машин, 3 - о нарушении правил обращения с оружием, 5 - о хулиганстве, 2 - об изнасиловании и др.

Но даже в тех случаях, когда на начальном этапе следственные действия по сбору доказательств и установлению лица, совершившего преступление, все же предпринимаются, на пути к правосудию сохраняются значительные препятствия. В деле по обвинению полковника Ю.Буданова в убийстве чеченской девушки следствие поначалу велось со всей добросовестностью: были допрошены родственники потерпевшей и многочисленные свидетели, назначена полная судебно-медицинская экспертиза трупа. Спустя несколько месяцев, однако, дело стали разваливать. Сначала с Ю.Буданова необъяснимым образом было снято обвинение в изнасиловании, несмотря на первоначальное заключение судмедэксперта о том, что за несколько часов до смерти девушка подверглась изнасилованию, в том числе анальному. Затем подсудимый был направлен на психолого-психиатрическую экспертизу в Институт им. Сербского, известный своей ролью в преследовании диссидентов в советский период. Там он дважды признавался «временно невменяемым в момент совершения преступления». Вопреки заключениям двух психиатрических экспертиз о вменяемости Ю.Буданова, проводившихся сразу после ареста, суд Северо-Кавказского военного округа на основании более поздних заключений освободил его от уголовной ответственности.

Рекомендации

Правительству Российской Федерации

1. Отказаться от попыток принудить вынужденных переселенцев к возвращению из палаточных лагерей в Чечню, в том числе через использование таких средств непрямого давления, как свертывание инфраструктуры и прекращение жизнеобеспечения палаточных лагерей.

2. В достаточном объеме обеспечить вынужденных переселенцев продовольствием, водой, кровом и медицинской помощью и обеспечить нормальное размещение для бывших жителей лагеря в Аки-Юрте.

3. Использовать комплексный подход к оценке ситуации с правами человека и безопасностью в Чечне на основе данных из различных источников и только по результатам такой оценки принимать решения о возможности ускорения процесса возвращения временно перемещенных лиц. До тех пор, пока в Чечне возвращающимся угрожает опасность, обеспечить им адекватное альтернативное размещение.

4. Провести полное и объективное расследование случаев насильственных исчезновений, внесудебных казней и других нарушений в Чечне и привлечь к уголовной ответственности всех виновных в нарушениях из числа личного состава вооруженных сил и милиции, должностных лиц и их представителей.

5. Удовлетворить запросы о направлении приглашений спецдокладчику ООН по внесудебным казням, Рабочей группе по насильственным или недобровольным исчезновениям, спецдокладчику по пыткам и другим профильным тематическим механизмам ООН. Обеспечить им полный доступ на места проведения крупномасштабных и адресных спецопераций, в постоянные и временные места содержания задержанных, и в районы массовых и безымянных захоронений; обеспечить также предоставление им официальных документов соответствующего профиля.

6. Удовлетворить, без дальнейших проволочек, запрос Парламентской ассамблеи Совета Европы о предоставлении ПАСЕ всеобъемлющего подробного перечня уголовных дел по фактам нарушений в Чечне.

7. Создать независимую национальную комиссию по расследованию, которая обеспечила бы эффективное расследование и уголовное преследование по фактам нарушений международных норм по правам человека и норм гуманитарного права. Состав и деятельность такой комиссии должны соответствовать международным требованиям, установленным верховным комиссаром ООН по правам человека в 2000 г.

8. В полном объеме соблюдать Декларацию ООН о защите всех лиц от насильственных исчезновений (1992 г.), в особенности в части статьи 10, которая требует содержать задержанных в официально признанных местах; вести точный учет задержанных и мест их содержания под стражей и незамедлительно предоставлять эту информацию членам семей задержанных.

9. Предать гласности и регулярно обновлять статистику арестованных и обвиняемых по преступлениям, связанным с безопасностью в Чечне, в том числе с данными о существе обвинений и месте содержания под стражей.

Силам чеченских боевиков

1. Прекратить умышленные нападения на гражданских лиц и обеспечить ответственность виновных в таких действиях. Публично заявить о недопустимости таких нападений в будущем ни при каких обстоятельствах.

2. Публично заявить о намерении соблюдать основные принципы международного гуманитарного права, в первую очередь - касающихся защиты гражданского населения в условиях вооруженного конфликта, и довести это до сведения всех формирований.

Международному сообществу

Правительствам отдельных государств, в особенности США и стран-членов ЕС, следует продвигать предлагаемые в настоящем докладе рекомендации как в рамках различных международных форумов, так в двустороннем диалоге с Россией. В частности, необходимо обеспечить внесение и принятие энергичной резолюции на Комиссии ООН по правам человека; добиваться от российского правительства предоставления подробного перечня уголовных дел по фактам нарушений в Чечне; добиваться также возвращения в Чечню Группы содействия ОБСЕ и предоставления доступа в республику ключевым тематическим механизмам ООН.

Совету Европы

1. Парламентская ассамблея СЕ должна принять резолюцию с осуждением продолжающихся нарушений прав человека и норм гуманитарного права как чеченскими, так и федеральными силами. Необходимо призвать Россию прекратить выдавливание вынужденных переселенцев в Чечню, где сохраняются проблемы с безопасностью, и обеспечить сохранение оставшихся палаточных лагерей. В области обеспечения ответственности за нарушения в ходе вооруженного конфликта ПАСЕ должна затребовать у российских властей полный и подробный перечень всех уголовных дел по фактам нарушений со стороны военнослужащих в Чечне и сведения о состоянии таких расследований. В резолюции должен также содержаться призыв к продлению мандата Группы содействия ОБСЕ в Чечне и к предоставлению доступа в республику профильным тематическим механизмам ООН; следует призвать Россию и к публикации всех заключений Европейского комитета о предупреждении пыток.

2. Генеральный секретарь должен поручить экспертам СЕ, прикомандированным к Бюро спецпредставителя Президента России по правам человека в Чечне, внимательно отслеживать ход расследования убийства Малики Умажевой и других вопиющих случаев внесудебных казней и насильственных исчезновений в Чечне; а также сделать заключение о степени соответствия таких расследований стандартам, установленным прецедентами Европейского суда по правам человека. К такому анализу должны привлекаться и другие органы Совета Европы. О любых случаях несоответствия указанным стандартам Совет Европы должен информировать Прокуратуру ЧР, Генеральную прокуратуру и Президента России, а также общественность.

Организации Объединенных Наций

1.Спецдокладчику ООН по произвольным, внесудебным и суммарным казням, спецдокладчику ООН по пыткам, Рабочей группе по насильственным или недобровольным исчезновениям и Рабочей группе по произвольным задержаниям следует добиваться осуществления визитов, предусмотренных резолюцией 2001/24. Верховный комиссар ООН по правам человека и Генеральный секретарь должны оказать им поддержку в получении приглашений и доступа в Чечню.

2.Комиссия ООН по правам человека на своей 59-й сессии должна принять энергичную резолюцию по Чечне, которая должна включать:

1. Осуждение продолжающихся нарушений прав человека и норм гуманитарного права обеими сторонами конфликта. КПЧ ООН должна призвать российские власти немедленно прекратить практику произвольных задержаний и обеспечить соблюдение действующих международных и национальных правовых стандартов; а также прекратить практику пыток и жестокого обращения, насильственных исчезновений и внесудебных расправ. Необходимо призвать руководство чеченских боевиков задержать лиц, причастных к организации захвата заложников в Москве и взрыва дома правительства в Грозном, и передать их для привлечения к суду компетентным правоохранительным органам в России или в любой другой юрисдикции; а также прекратить практику покушений на чеченских гражданских лиц, сотрудничающих с федеральной стороной.

2. Обеспечение ответственности. КПЧ ООН должна призвать российские власти обеспечить реальное расследование по всем сообщениям о преступлениях федеральных сил в отношении мирного населения Чечни или Ингушетии и обеспечить уголовное преследование виновных. Необходимо также призвать Россию предоставить международному сообществу перечень текущих и завершенных уголовных дел по фактам таких нарушений с указанием состояния расследования; напомнить о необходимости создания национальной комиссии по расследованию нарушений с обеих сторон конфликта; наконец, в случае дальнейшего отсутствия в России прогресса в направлении обеспечения ответственности, призвать к созданию международной комиссии, которая документально зафиксировала бы нарушения на официальном уровне.

3. Отказ от попыток принудительного возвращения вынужденных переселенцев и обеспечение им условий для существования. КПЧ ООН должна решительно осудить попытки российских властей принудить вынужденных переселенцев к возвращению в Чечню, в том числе через использование таких средств непрямого давления, как свертывание инфраструктуры и прекращение жизнеобеспечения палаточных лагерей. Необходимо призвать российские власти к прекращению направления любых перемещенных лиц в те районы конфликта, где им не может быть гарантирована физическая безопасность и личная неприкосновенность и куда международные гуманитарные организации не имеют свободного и безопасного доступа.

4. Посещение региона ключевыми тематическими механизмами ООН. КПЧ ООН должна вновь призвать к осуществлению визитов в регион такими профильными механизмами, как спецдокладчики по пыткам и по произвольным, внесудебным и суммарным казням, спецдокладчик по проблеме насилия в отношении женщин и спецпредставитель Генерального секретаря по делам вынужденных переселенцев.

5. Продление мандата Группы содействия ОБСЕ в Чечне. КПЧ ООН должна призвать российское правительство дать согласие на продление мандата Группы содействия, срок которого истек 31 декабря 2002 г.

Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе

Постоянный комитет ОБСЕ должен продолжать активные переговоры с российской стороной в интересах продления первоначального мандата Группы содействия, отстаивая сохранение в прежнем объеме таких направлений работы, как правозащитный мониторинг и составление отчетов.

Заключительные положения

Настоящий доклад основан на материалах исследований, проводившихся в декабре 2002 г. в Ингушетии директором московского филиала Хьюман Райтс Вотч А.Нейстат, заместителем директора московского филиала А.Петровым и старшим научным сотрудником Хьюман Райтс Вотч по чрезвычайным ситуациям П.Бокэртом. Автором доклада является Питер Бокэрт. Редакция - Р.Денбер, зам. директора отделения по Европе и Центральной Азии; Д.Лохман, старший научный сотрудник; Дж.Сондерс, зам. директора по программам; Д.ПоКемпнер, юрисконсульт по общим вопросам; В.Голдстон, директор по правозащитной деятельности отделения по Европе и Центральной Азии. Большое содействие редактированию оказала Э.Леттс, сотрудник отделения по Европе и Центральной Азии. Хьюман Райтс Вотч выражает признательность нашим коллегам в Ингушетии, без которых проведение исследований для подготовки настоящего доклада было бы невозможным.

Мы выражаем глубокую благодарность правозащитному центру «Мемориал» за его вклад и дружеское содействие в Москве и в Ингушетии.

Более всего хотелось бы поблагодарить всех тех, кто, несмотря на страх перед возможными последствиями, согласился поделиться с нами своими рассказами. Многие проявили настоящее мужество, чтобы приехать в Ингушетию для встречи с представителями Хьюман Райтс Вотч. Надеемся, что этот доклад поможет положить конец нарушениям, от которых страдают они и их близкие, и привлечь к ответственности виновных в пытках и других преступлениях.

Хьюман Райтс Вотч выражает признательность Стиву Силберстайну за финансовую поддержку.

Хьюман Райтс Вотч
Отделение по Европе и Центральной Азии

Цель Хьюман Райтс Вотч - защита прав человека во всем мире.

Мы помогаем жертвам и активистам предотвращать дискриминацию, отстаивать политическую свободу, защищать людей от жестокостей войны и привлекать к ответственности виновных в нарушениях.

Мы расследуем и предаем гласности нарушения прав человека и призываем к ответу виновных.

Мы требуем от правительств и властей прекращения нарушений и уважения международных норм по правам человека.

Мы мобилизуем общественность и международное сообщество в поддержку борьбы за права человека для всех.

Сотрудники: Кеннет Росс, исполнительный директор; Мишель Александер, директор по развитию; Рори Мангоувен, директор по правозащитной деятельности; Кэрол Богерт, директор по связям; Джон Т. Грин, директор по оперативным вопросам; Барбара Гуглиельмо, финансовый директор; Лотте Лихт, директор Брюссельского офиса; Патрик Минджес, директор по публикациям; Мария Пиньятаро Нильсен, директор по развитию людских ресурсов; Джо Сондерс, и.о. директора по программам; Уайлдер Тэйлер, директор по юридическим и общим вопросам; Джоанна Вешлер, представитель в ООН. Председателем наблюдательного совета является Джонатан Фэнтон, почетным председателем - Роберт Л.Бернстайн.

Отделение Хьюман Райтс Вотч по Европе и Центральной Азии было создано в 1978 г. для мониторинга и обеспечения соблюдения правозащитных положений Хельсинкских соглашений 1975 г. Оно входит в Международную Хельсинкскую федерацию за права человека со штаб-квартирой в Вене, Австрия. Сотрудники: Элизабет Андерсен, исполнительный директор; Рейчел Денбер, заместитель директора; Вероника Лейла Цзент Голдстон, директор по правозащитной деятельности; Александр Андерсон, Матильда Богнер, Джулия Холл, Богдан Иванишевич, Дидерик Лохман, Дариан Павли, Акейша Шилдс и Джонатан Сагден - научные сотрудники; Анна Нейстат, директор московского филиала; Александр Петров, заместитель директора московского филиала; Жюли Шадбурн, Мари Стразерс и Деметра Касимис - консультанты; Людмила Белова, Георгий Гогиа, Эмили Леттс, Дорит Радзин, Лесли Смит - сотрудники. Председателем наблюдательного совета является Питер Оснос, его заместителем - Элис Хенкин.

Интернет-адрес http://www.hrw.org