ПОД ОПЕКОЙ ГОСУДАРСТВА:
Дети страдают от жестокости и пренебрежения в государственных приютах

«Золотая клетка» домов ребенка: с рождения до четырех лет

Усугубление тяжелой ситуации детей дополнительными диагнозами

Лежачие отделения домов ребенка — лишь одно из наиболее чудовищных следствий предвзятого отношения к ребенку, которое начинает проявляться сразу после рождения. Родители оставляют ребенка в роддоме, врачи ставят ему диагноз «отставание в развитии». Затем отказной ребенок получает еще ряд диагнозов, которые усугубляют это изначально предвзятое отношение. Директор одного из московских домов ребенка рассказала, каким образом ребенок попадает в этот порочный круг «ненормальности»:

Все дети проблемные, кто больше, кто меньше, но все проблемные. Потому что поймите: возьмем ситуацию, когда мать хочет бросить ребенка. Если родители нормальные, они этого никогда не допустят. Это означает, что семья ненормальная. А что может сделать государство, если у детей нет матерей? Конечно, мы делаем, что можем.¹²²

С самого начала поставленные в невыгодное положение из-за предвзятого диагноза «задержка развития», младенцы вскоре набирают в своих медицинских картах множество дополнительных диагнозов, от которых им уже не удастся избавиться, и которые будут путешествовать с ними из одного учреждения в другое.

Философия здравоохранения в России отличается от американской. Она больше похоже на европейскую: врачей учат обращать более серьезное внимание на, казалось бы, незначительные моменты. Наряду со списком диагнозов, они дают список «факторов риска», чтобы знали другие врачи: «материнские факторы риска», «детские факторы риска».¹²³

Доктор Рыбчонок считает осложняющим ситуацию обстоятельством то, что эти записи часто «не датированы»:

Есть подпись врача, но нет даты. Но что еще более важно, почти никогда не стоит дата первоначального диагноза или дата, когда заболевание было снято. Совершенно непонятно, осталось ли у ребенка хроническое заболевание или нарушение наблюдалось только после родов. Чаще всего врачи переписывают предыдущий перечень диагнозов и не датируют его.¹²⁴

Врачи и детские психологи, у которых мы брали интервью для этого доклада, высказывали критику этой традиции диагностики. Более того, мы вынуждены отметить, что критика «гипердиагностики» была еще три года назад представлена Совету Европы группой экспертов, посетившей Россию в июне 1994 г.¹²⁶

Эксперты отметили, что, хотя российские нормы основаны на очень строгих критериях, многие обстоятельства, которые на Западе рассматриваются лишь как факторы риска, в России служат основанием для диагноза заболевания, а именно:

• дети, рожденные от родителей-алкоголиков, либо дети, матери которых страдали депрессией во время беременности, получают диагноз «энцефалопатия» и остаются с этим диагнозом до совершеннолетия;
• дети-сироты диагностируются как умственно отсталые;
• дети с единичным физическим пороком (например, заячья губа, дефект речи), по мнению российских врачей, не вполне нормальны.¹²⁷

Сотрудники Хьюман Райтс Вотч установили, что такие диагнозы, поставленные в раннем возрасте, приводят к нарушению права ребенка на полноценное развитие, а в некоторых случаях и права на жизнь. Более того, большой объем собранной в России информации указывает на то, что за «гипердиагностикой» скрываются обстоятельства, дающие право говорить о нарушении элементарной медицинской этики.

По словам бывшей сотрудницы благотоворительной организации, распределявшей гуманитарную помощь в домах ребенка и в связи с этим с 1991 года много ездившей по России, отголоски советской медицинской бюрократии побуждают медперсонал больниц избегать всякого риска санкций за допущенные ими ошибки. Например, она вспомнила историю известного ей ребенка, у которого в медицинской карте был целый каталог заболеваний, включая олигофрению и энцефалопатию.

Врач сказал мне, что им нужно чем-то прикрыться. Они могут потерять работу, поэтому пишут в карте так много диагнозов. А вы знаете, какая здесь система: лучше обезопасить себя, чем потом пожалеть.¹²⁸

Второй фактор, который способствует гипердиагностике, это российские законы, которые до недавнего времени запрещали усыновление «здоровых»« детей иностранцами. «Врачи в этой системе хотели, чтобы детей усыновляли, поэтому они говорили, что у ребенка опухоль и при этом подмигивали вам».¹²⁹

Наконец, широко упоминается такой мотив гипердиагностики, как дополнительные денежные субсидии и надбавки к зарплате, которые государство выделяет учреждениям, оказывающим помощь детям-инвалидам. Это подтверждают как активисты, защищающие права детей, так и персонал государственных учреждений.¹³⁰ Одна из добровольцев, работавшая в доме ребенка в Москве в течение полутора лет, рассказала представителям Хьюман Райтс Вотч:

Однажды, в один из редких моментов откровенности, исполняющая обязанности директора сказала мне: «Мы считаемся медицинским учреждением, потому что больше половины наших детей считаются имеющими медицинские дефекты».Таким образом они могут выбить больше денег для своего учреждения.¹³¹

Однако другой директор дома ребенка сказала представителям Хьюман Райтс Вотч, что даже при наличии надбавки, которая отражает более высокую нагрузку персонала, работающего с детьми-инвалидами, уровень зарплаты остается очень низким и не привлекает квалифицированных специалистов:

Педагог в доме ребенка, который работает здесь, в системе Министерства здравоохранения, получает зарплату на 20% выше, чем работающий в другом ведомстве. Но о чем тут говорить, если зарплата врача составляет всего 100 долларов в месяц? Конечно, все учреждения с «проблемными детьми» получают более высокую зарплату, потому что мы вынуждены работать со всеми детьми, включая проблемных.¹³²

122) Интервью Хьюман Райтс Вотч с доктором Еленой Петренко, директором дома ребенка, Москва, 2 марта , 1998 г.
123) Интервью Хьюман Райтс Вотч с доктором Всеволодом Рыбчонком, 6 марта 1998 г. Доктор Рыбчонок осмотрел несколько тысяч детей в государственных учреждениях для сирот.
124) Интервью Хьюман Райтс Вотч с доктором Всеволодом Рыбчонком, 23 сентября 1998 г.
125) Там же.
126) «Дети Санкт-Петербурга», Анна Плесс и Жан-Клод Альт, доклад Международному комитету за человеческое достоинство ребенка о правах детей в российских тюрьмах и детских домах на основе поездки 13-22 июня 1994 г. ("The Children of St. Petersburg" Report by Mrs. Anne Plessz and Mr. Jean-Claude Alt for the Comite International pour la Dignite de l'Enfant (C.I.D.E.) on Children's Rights in Russian Prisons and Orphanages. Council of Europe. "Congress of Local and Regional Authorities of Europe." CG/GT Jeunes (1) 5. Strasbourg, Jan 24, 1995. Based on a 1994 June 13-22 visit. Press File. Information document prepared by the Secretariat for the attention of the CLRAE Youth Group.)
127) C.I.D.E., стр.12.
128) Интервью Хьюман Райтс Вотч с Сэнди Маринелли, 25 февраля 1998 г.
129) Там же.
130) Интервью Хьюман Райтс Вотч с Анатолием Северным, 12 февраля 1998 г.; с директором московского дома ребенка, 2 марта 1998 г.; с добровольцами московских домов ребенка, февраль-март 1998 г.
131) Интервью Хьюман Райтс Вотч с Терезой Джекобсон, 8 марта 1998 г.
132) Интервью Хьюман Райтс Вотч с доктором Еленой Петренко, 2 марта 1998 г.