Краткое содержание

Перед тем как стать гражданской активисткой, Гульзипа Джаукерова работала учительницей в школе. В разговоре с Human Rights Watch она отмечает, что еще тогда у нее возникали проблемы с руководством школы из-за того, что она в открытую обсуждала с учениками авторитарный режим в Казахстане. В конце концов ее попросили уволиться. С тех пор Джаукерова перебивалась случайными заработками — в частности, торговала на рынке, пыталась открывать и вести свой малый бизнес.

За последние годы Джаукерову дважды привлекали к уголовной ответственности по обвинениям в «экстремизме»; оба раза, в 2019 и в 2021 году, ее приговаривали к «ограничению свободы» сроком на один год. Ей также запрещали заниматься политической деятельностью в течение двух и трех лет, соответственно. Ее участие в мирных протестах было расценено как доказательство участия в оппозиционных политических движениях, признанных судом «экстремистскими» и запрещенных, хотя эти движения никогда не прибегали к насилию и не пропагандировали насилие.

Несмотря на то, что вина Джаукеровой не была доказана ни в финансировании терроризма, ни в совершении актов терроризма или каких-либо насильственных действий, она была автоматически внесена в казахстанский «Перечень организаций и лиц, связанных с финансированием терроризма и экстремизма» (далее «Перечень»). К лицам, включенным в этот Перечень, применяются «целевые финансовые санкции, относящиеся к предупреждению и предотвращению терроризма и финансирования терроризма», в соответствии со статьей 12 принятого в Казахстане в 2009 году закона об отмывании денег (Закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма»).

На практике это означает, что ее финансовые возможности значительно ограничены: ей заблокированы доступ к банковским счетам и возможность пользоваться кредитными и дебетовыми картами, она не может производить определенные финансовые операции в почтовом отделении или пользоваться услугами нотариуса. По словам Джаукеровой, эти ограничения настолько серьезны, что она не всегда может позволить себе покупку каждодневных продуктов, и время от времени ей даже приходилось устанавливать порционные нормы потребления еды, чтобы обеспечить достаточное питание для своего 14-летнего сына.  

Джаукерова не единственная. На момент подготовки настоящего доклада в Перечень было включено чуть больше 1 400 человек, почти половина из которых, как и Джаукерова, были осуждены по весьма проблемными, в силу их  чрезмерно обширных формулировок, «экстремистским» и «террористическим» статьям казахстанского Уголовного кодекса, используемых для криминализации законной реализации прав на свободу слова и выражения мнений, защищаемых международным правом, и на самом деле не требуют совершения каких-либо реальных насильственных действий или призывов к насилию, не говоря о финансировании терроризма. Любой осужденный по таким сомнительным обвинениям сталкивается с аналогичными финансовыми ограничениями со стороны государства.

Власти Казахстана обязаны защищать граждан от насилия. Положения уголовного законодательства для борьбы с терроризмом, экстремистским насилием и финансированием терроризма, составленные с достаточной надлежащей точностью, направленные на борьбу с конкретными преступными деяниями и не допускающие злоупотреблений, могут представлять собой правомерный инструмент для выполнения данного обязательства. Однако в настоящее время соответствующие законодательные акты Казахстана не проводят различия между насильственным и ненасильственным «экстремизмом».

Независимые эксперты и организации, включая Специального докладчика ООН по вопросу о поощрении и защите прав человека и основных свобод в условиях борьбы с терроризмом, выражали свою серьезную обеспокоенность положениями уголовного кодекса Казахстана, касающимися экстремизма и терроризма, которые сформулированы расплывчато и излишне обширно и которые используются в целях криминализации действий и высказываний, защищаемых нормами международного права в сфере прав человека, — таких как участие в мирных протестах против политики государства.

Значительный вред, причиняемый политически мотивированными уголовными преследованиями с использованием данных излишне обширных норм, который был подробно описан местными и международными правозащитными организациями, а также международными органами по защите прав человека, усугубляется тем, что преследуемые граждане дополнительно и автоматически попадают в Перечень, то есть подвергаются финансовым ограничениям, предусмотренным законом Казахстана об отмывании денег 2009 года. Эти финансовые ограничения — когда они применяются по отношению к лицам, не совершавшим и не финансировавшим насильственные действия, а также не призывавшим к их совершению, неоправданны и недопустимы. Дело не только в потенциальном наличии серьезных процессуальных проблем, связанных с порядком их применения: финансовые ограничения приводят к нарушениям экономических и социальных прав, гарантированных нормами международного права в области прав человека, таких как права на достаточный уровень жизни, на доступ к труду и социальному обеспечению. Подробно нарушения прав, возникающие в результате включения лица в Перечень, задокументированы и описаны в настоящем докладе.

Казахстан должен исключить квалифицируемые как «экстремистские» составы преступлений из числа оснований для автоматического включения в Перечень и немедленно снять финансовые ограничения с лиц, включенных в него в настоящее время, и осужденных за не связанные с применением насилия деяния, которые были квалифицированы как «экстремистские» и «террористические». Власти должны пересмотреть законодательные нормы об экстремизме и терроризме с тем, чтобы они были сформулированы с достаточной точностью, обеспечивали правовую определенность и не могли применяться по отношению к законной реализации прав на свободу слова, выражения мнений и ассоциаций или нарушать иные права, гарантированные нормами международного права.

Международные партнеры Казахстана должны призвать его правительство прекратить преследования критиков режима и других лиц с помощью излишне широко сформулированных обвинений в «экстремизме» и обеспечить соответствие законодательства, касающегося терроризма и экстремизма, требованиям международного права в области прав человека.

Рекомендации

Правительству Казахстана:

• Привести законы в сфере противодействия экстремизму и терроризму, в полное соответствие с международными обязательствами Казахстана, в том числе путем пересмотра определения «экстремизма» в национальном законодательстве.

• Выполнить рекомендации Специального докладчика ООН по вопросу о поощрении и защите прав человека и основных свобод в условиях борьбы с терроризмом, опубликованные после ее визита в Казахстан в 2019 году.

• Пересмотреть порядок внесения в Перечень с целью прекратить автоматическое включение в него лиц, признанных виновными в совершении преступлений «экстремистской» или «террористической» направленности, если соответствующие деяния или высказывания не были связаны с применением насилия или призывами к его применению, а также обеспечить соблюдение надлежащей правовой процедуры при оценке оснований для включения в Перечень, чтобы предотвратить иные случаи произвольного и неоправданного включения.

• Обеспечить чтобы финансовые ограничения, налагаемые в связи с обвинениями в террористической деятельности или финансированием терроризма, не распространялись на законные финансовые операции — такие как оплата проезда в общественном транспорте, полный доступ к собственной заработной плате, покупка страхования жизни или автомобиля и другие аналогичные операции.

• Пересмотреть порядок маркировки/пометки лиц, находящихся в Перечне, в различных электронных системах и базах данных Казахстана, с тем чтобы они не подвергались дополнительному наказанию из-за «блокировки их индивидуального идентификационного номера» (далее ИИН).

• Разрешить свободу слова и критику в адрес властей, с тем чтобы граждане могли не опасаться негативных последствий при ее реализации.

• Не препятствовать мирной деятельности оппозиционных политических организаций в Казахстане и регистрации оппозиционных партий, с тем чтобы их участники могли не опасаться негативных последствий своей деятельности, как того требуют международные обязательства Казахстана.

• Провести независимый пересмотр всех обвинительных приговоров по «экстремистским» уголовным обвинениям и призвать суды к отмене всех обвинительных приговоров, вынесенных исключительно за предполагаемое участие или поддержку обвиняемыми мирных оппозиционных движений и организаций.

Международным партнерам Казахстана:

• Призвать власти Казахстана пересмотреть определение «экстремизма» в национальном законодательстве, с тем чтобы оно соответствовало международным обязательствам Казахстана, а также выполнить рекомендации Специального докладчика ООН по вопросу о поощрении и защите прав человека и основных свобод в условиях борьбы с терроризмом.

• Призвать власти Казахстана к проведению независимого пересмотра всех обвинительных приговоров по «экстремистским» уголовным обвинениям и прекратить преследования предполагаемых или реальных представителей мирной политической оппозиции, запрещенных как «экстремистские».

• Требовать от властей Казахстана немедленного освобождения из мест лишения свободы, из-под стражи и домашнего ареста всех преследуемых за мирное выражение критических взглядов, а также отмены условных наказаний и других ограничений в отношении таких лиц.

• Пересмотреть свою политику, двустороннее сотрудничество и предоставление финансовых ресурсов или материальной поддержки, в связи с инициативами правительства Казахстана по борьбе с насильственным терроризмом, с тем чтобы гарантировать, что они тем самым не участвуют в нарушениях фундаментальных прав человек.

• В рамках двусторонних соглашений о торговле и сотрудничестве, а также диалогов о правах человека, добиваться выполнения Казахстаном своих международных обязательств, требующих ставить права человека в основу стратегий борьбы с терроризмом.

Государствам — участникам Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (FATF) и ее руководству:

• Обеспечить полное соблюдение Казахстаном Рекомендации 6, чтобы никто не был неправомерно подвергнут персональным финансовым санкциям за ненасильственные деяния или высказывания, защищаемые нормами международного права в области прав человека.

• Внимательно следить за мерами, принимаемыми Казахстаном в области борьбы с терроризмом, и рассмотреть возможность понижения его статуса в FATF в случае продолжающихся злоупотреблений.

Методология

Исследование в целях подготовки настоящего доклада было проведено Human Rights Watch в конце февраля и начале марта 2024 года в двух казахстанских городах, Астане и Алматы. В апреле 2024 года удаленно были проведены дополнительные интервью с респондентами в Астане, Атырау, Уральске и Кызылорде. Исследователи побеседовали с 18 респондентами, 15 из которых были подвергнуты уголовному преследованию по обвинениям в совершении преступлений экстремистской или террористической направленности, а еще трое — родители взрослых детей, обвинявшихся в совершении таких преступлений. Human Rights Watch также провела беседы с двумя адвокатами, работающими в сфере защиты прав человека, и изучила судебные документы и публикации в СМИ, касающиеся нескольких дел, упомянутых в настоящем докладе.

В апреле Human Rights Watch направила письмо с кратким содержанием выводов в Министерство иностранных дел Казахстана, а также с просьбой предоставить дополнительную информацию. 3 июня Human Rights Watch получила письменный ответ. Сведения, содержащиеся в предоставленном письме, отражены в настоящем докладе.

Интервью проводились на русском языке исследователями Human Rights Watch, свободно владеющими русским и английским языками. Human Rights Watch проинформировала всех своих собеседников о цели интервью и добровольном характере участия в них. Участники устно выразили свое информированное согласие на участие в интервью и разрешили раскрыть свои имена. Они не получали какой-либо компенсации за интервью с Human Rights Watch.

Продолжающиеся преследования критиков власти

Власти Казахстана уже долгое время ограничивают права на свободу мирных собраний, выражения мнений и ассоциаций, в том числе используя расплывчатые и слишком обширные обвинения в «террористической» и «экстремистской» деятельности, чтобы преследовать, в том числе в уголовном порядке, активистов политической оппозиции и других независимых критиков режима. Власти также преследовали мирных верующих, используя те же самые слишком обширные и расплывчатые обвинения в связях с «терроризмом» и «экстремизмом».

В марте 2018 года суд в Астане признал оппозиционное политическое движение «Демократический выбор Казахстана» (ДВК) «экстремистской» организацией и запретил его деятельность на территории Казахстана, в том числе с использованием интернета и социальных сетей.[1] В мае 2020 года, через несколько месяцев после объявления о создании активистами нового движения, «Көше партиясы», оно также было запрещено судом как «экстремистское» — власти утверждали, что оно представляло собой тот же ДВК под новым названием.[2] Решения о запрете этих движений были основаны на выводах назначенной властями психолого-лингвистической экспертизы материалов, размещенных ими в социальных сетях. В судебных решениях не содержится ссылок на какие-либо другие доказательства того, что какая-либо из групп призывала к насилию или имела причастность к каким-либо насильственным действиям.

С 2018 года власти по всему Казахстану прилагают все больше усилий для подавления оппозиционного политического активизма. В июле 2021 года Human Rights Watch подробно задокументировала то, как власти все чаще злоупотребляли обвинениями в «экстремизме» для преследования, в том числе в уголовном порядке, критиков режима.[3] В докладе 2021 задокументировано, как органы внутренних дел возбудили уголовные дела в отношении по меньшей мере 135 человек по всей стране в связи с их предполагаемым участием в запрещенных «экстремистских» политических оппозиционных движениях лишь за то, что они мирно выражали свои критические взгляды.

Полиция продолжает регулярно разгонять мирные протесты и подвергать активистов «профилактическим» задержаниям «накануне публично объявленных митингов. Не скрывающим своих взглядов критикам, участвующим в мирном активизме, продолжают угрожать регулярные преследования со стороны полиции, включая необоснованные задержания и возбуждение уголовных дел по обвинениям в участии в деятельности так называемых запрещенных «экстремистских» организаций.

В ноябре 2023 года лидер оппозиции Марат Жыланбаев был приговорен к семи годам лишения свободы по обвинениям в «финансировании экстремистской деятельности» и «участии в запрещенной экстремистской организации».[4] Суд апелляционной инстанции оставил приговор без изменений. 2 августа казахстанский суд приговорил независимого журналиста и активиста Думана Мухаммедкарима к семи годам лишения свободы, признав его виновным по обвинениям в «финансировании экстремистской деятельности» и «участии в запрещенной экстремистской организации».[5] 16 августа 2024 года еще один гражданский активист, Асылбек Жамуратов, был приговорен по аналогичным обвинениям к семи годам лишения свободы.[6]

Активисты на протяжении более чем двух лет безуспешно пытались зарегистрировать оппозиционную партию «Алга, Казахстан!», однако на момент публикации настоящего доклада Министерство юстиции Казахстана более двух десятков раз отказало им в регистрации.[7]

Борьба с «экстремизмом» в Казахстане

Human Rights Watch и другие правозащитные организации неоднократно описывали то, как расплывчатые и слишком обширные определения «экстремизма» и «терроризма» в законодательстве Казахстана и их широкое применение к действиям ненасильственного характера способствуют неправомерным ограничениям и нарушениям фундаментальных прав человека, включая свободы вероисповедания, выражения мнений, собраний и ассоциаций.[8] Бывший спецдокладчик ООН по вопросу о поощрении и защите прав человека и основных свобод в условиях борьбы с терроризмом Фионнуала Ни Аолаин отмечала в своем докладе по Казахстану от 2019 года, что «термин “экстремизм” не имеет ничего общего с обязательными для исполнения международно-правовыми нормами, причем, будучи использован в качестве уголовно-правовой категории, он противоречит принципу правовой определенности и как таковой несовместим с осуществлением некоторых основных прав человека».[9]

За годы, прошедшие после визита Ни Аолаин, власти Казахстана не только не предприняли никаких шагов для того, чтобы сузить определение «экстремизма» в соответствии с ее рекомендациями, а скорее расширили определение террористической деятельности и полномочия Комитета национальной безопасности и органов внутренних дел, в том числе во время «массовых беспорядков».[10] Отвечая на вопрос о том, какие шаги предприняли власти для выполнения рекомендаций Ни Аолаин, Министерство иностранных дел лишь указало, что в статью 174 Уголовного кодекса («разжигание розни») были внесены изменения, в соответствии с которыми это преступление может наказываться штрафом, а не только ограничением или лишением свободы.[11]

Уголовный кодекс Казахстана содержит 15 правонарушений, которые квалифицируются как «террористические» преступления, и 12 как «экстремистские».[12] Любое лицо, в отношении которого вступил в законную силу приговор суда о признании виновным в совершении преступлений любой из этих категорий, автоматически включается в Перечень, вне зависимости от того, совершало ли данное конкретное лицо какие-либо насильственные деяния, призывало ли оно к их совершению или финансировало ли оно террористическую или насильственную экстремистскую деятельность.[13] Кроме того, Генеральная прокуратура может выявлять «лиц, причастных к террористической и экстремистской деятельности», для включения в Перечень.[14] Этот процесс происходит без необходимости представления Генеральной прокуратурой судье или независимому судебному органу верифицируемых доказательств наличия оснований для признания лица причастным к террористической и экстремистской деятельности.[15] Таким образом, это делает данный процесс уязвимым для злоупотреблений и создает реальный риск произвольного внесения лиц в Перечень.

В течение двадцати четырех часов после внесения лица в Перечень, «субъекты финансового мониторинга», то есть юридические лица, производящие финансовые операции, такие как банки, нотариусы и почтовые отделения, обязаны заморозить операции с денежными средствами или иным имуществом такого лица, в том числе посредством блокирования доступа к банковским счетам и операциям по осуществлению страховых выплат и отказа «в проведении иных операций с деньгами и (или) иным имуществом».[16]

На практике это означает, что включенные в Перечень граждане теряют доступ к своим банковским счетам и не могут использовать банковские карты для совершения покупок, а также осуществлять определенные финансовые операции на почте или у нотариуса. Включение в Перечень мешает таким лицам устроиться на работу, а если работа у них уже имеется, по закону они могут получать лишь часть своей заработной платы, эквивалентную ее минимальному размеру (величине, устанавливаемой ежегодно правительством), — и только с особого разрешения властей.

«Я считаю это экономической блокадой», — говорит Абайбек Султанов, в отношении которого в мае 2021 года власти возбудили уголовное дело по обвинению в деятельности экстремистской направленности из-за его гражданского активизма.[17] Дархан Валиев, еще один активист, осужденный дважды за последние годы по аналогичным обвинениям и который в настоящее время все еще внесен в Перечень, описывает свое положение так: «Ты остаешься абсолютно без средств к существованию».[18]

Вполне возможно, что кто-то из 1 433 человек (данные по состоянию на 31 марта 2024 года), внесенных в Перечень лиц, связанных с финансированием терроризма и экстремизма, совершил насильственные преступления или призывал к их совершению, но люди, с которыми беседовала Human Rights Watch в рамках подготовки настоящего доклада, были привлечены к ответственности по обвинениям в «экстремизме» или «терроризме» за их мирную политическую или религиозную деятельность или высказывания. Для обвинений использовались следующие статьи Уголовного кодекса: 405 («Организация и участие в деятельности общественного или религиозного объединения либо иной организации после решения суда о запрете их деятельности или ликвидации в связи с осуществлением ими экстремизма или терроризма»), 174 («Разжигание социальной, национальной, родовой, расовой, сословной или религиозной розни») и 256 («Пропаганда терроризма или публичные призывы к совершению акта терроризма»). В отношении нескольких человек, проинтервьюированных для настоящего доклада, Рабочая группа ООН по произвольным задержаниям вынесла мнение, согласно которому их лишение свободы было незаконным, и рекомендовало немедленно освободить их.[19]

Согласно сведениям, предоставленным Министерством иностранных дел, из 1 433 человек, внесенных в Перечень, 141 человек был осужден по ст. 405; 205 человек — по ст. 174 и 317 — по ст. 256 Уголовного кодекса Казахстана.[20] Это составляет практически половину из числа лиц, внесенных в Перечень, по состоянию на 31 марта 2024 года.

Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ), международная организация по противодействию финансированию терроризма и отмыванию денег, дает следующую рекомендацию: «Странам следует создать механизмы применения целевых финансовых санкций во исполнение резолюций Совета Безопасности ООН, относящихся к предупреждению и предотвращению терроризма и финансирования терроризма».[21] ФАТФ — это орган, в котором представлены 40 стран ООН и который осуществляет свою деятельность с помощью свода 40 рекомендаций, представляющего собой международный стандарт. Казахстан — член Евразийской группы, региональной организации по типу ФАТФ, которая получила статус ассоциированного члена ФАТФ в июне 2010 года.

Важно отметить, что ни в одной из 40 рекомендаций ФАТФ — цель которых состоит в содействии имплементации национальными органами усилий по предотвращению и пресечению терроризма и финансирования терроризма с помощью «правовых, регулирующих и оперативных мер» — не упоминается «экстремизм» или преступления экстремистской направленности.[22]

Однако в прошлом рекомендации ФАТФ способствовали злоупотреблениям со стороны государств мерами, формально вводившимися для выполнения обязательств по предотвращению и пресечению терроризма и финансирования терроризма, в целях «закручивания гаек» по отношению к гражданскому обществу и его способности функционировать.[23] Этот вопрос неоднократно поднимали с ФАТФ различные акторы, в том числе эксперты ООН, и хотя некоторые из наиболее проблематичных рекомендаций были изменены, злоупотребления со стороны государств положениями, направленными на борьбу с терроризмом и отмыванием денег, чтобы заставить замолчать своих критиков, продолжается. [24]

Наличие в законодательстве Казахстана такого состава преступления как «экстремизм» нарушает принцип правовой определенности — неотъемлемый элемент верховенства права и норм о защите прав человека, который требует, чтобы составы преступлений были определены с достаточной точностью и ясностью для того, чтобы люди могли предвидеть, какие именно действия запрещены законом. Несколько составов преступлений, квалифицируемых как «экстремистские», определены в законодательстве Казахстана настолько расплывчато и широко, что криминализируют деяния или высказывания, защищенные международно-правовыми нормами в сфере прав человека.

Недостаток информации о Перечне

Казахстанский закон 2009 года об отмывании денег устанавливает каким образом определяется наличие оснований для включения лица в Перечень, а также финансовые санкции, которые следуют за внесением в данный Перечень. Согласно статье 12 «уполномоченный орган» составляет перечень организаций и лиц, связанных с финансированием терроризма и экстремизма, размещает его на своем интернет-ресурсе и направляет его соответствующим государственным органам и организациям в электронном виде.[25] Уполномоченный орган, агентство по финансовому мониторингу (АФМ), — это государственный орган, руководящий усилиями Казахстана по противодействию «легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма».[26] Агентство подчиняется непосредственно президенту.[27] В перечень включаются полные имена и фамилии лиц, даты их рождения и индивидуальные идентификационные номера, а также названия юридических лиц.[28]

Хотя статья 12 закона 2009 года об отмывании денег также является основанием для включения в Перечень лиц, осужденных за совершение ненасильственных «экстремистских» преступлений, внесение в Перечень на самом деле не представляет собой ни элемент уголовной санкции, ни часть обвинительного приговора.

Несколько человек выразили свое негодование в связи с тем, что в приговорах по их уголовным делам не было указано, что на них будут наложены финансовые ограничения. «Даже в суде об этом ничего не сказали, — вспоминает в разговоре с Human Rights Watch Айгуль Утепова, журналистка из Астаны, осужденная по обвинениям в «экстремизме» в 2021. — Я спросила об этом во время суда, а они сказали, что все будет написано в приговоре. Но там ничего нет».[29] Дархан Валиев, дважды осужденный за последние годы активист, чье имя до сих пор находится в Перечне, говорит: «В приговоре об этих ограничениях ничего нет. И [власти] тоже ничего не объясняют».[30]

Большинство людей, проинтервьюированных для настоящего доклада, рассказывали о том, что механизмом введенных в отношении них финансовых ограничений стала «блокировка индивидуальных идентификационных номеров». Хотя в законе Казахстана 2009 года об отмывании денег не указано, как именно банки и другие организации должны блокировать финансовые операции лиц, включенных в Перечень, власти Казахстана, судя по всему, маркируют их индивидуальные идентификационные номера (ИИН) в централизованных электронных системах, к которым привязаны все государственные услуги в Казахстане. Министерство иностранных дел Казахстана подтвердило, что власти применяют «меры по заморозке… в отношении лица, включенного в Перечень по данным, удостоверяющих его личность».[31]

Глава правозащитной организации Казахстанское международное бюро по правам человека и соблюдению законности Евгений Жовтис объясняет это так: «В любом учреждении, которое оказывает какие-либо государственные услуги или услуги, за счет государственных средств, все отражается и фиксируется через ИИН. Поскольку их ИИН «заблокированы» вообще, они во всех системах заблокированы».[32]

Шестнадцать из 18 человек, проинтервьюированных Human Rights Watch в рамках подготовки настоящего доклада, не знали, на какой срок они или их ближайшие родственники были включены в Перечень, какие именно ограничения были введены в отношении них или их ближайших родственников, а также каким образом и когда они или их ближайшие родственники будут исключены из Перечня. Власти Казахстана не предоставили им таких сведений. С оставшихся двоих финансовые ограничения были сняты.[33]

За исключением одного человека, которого власти самостоятельно уведомили о его включении в Перечень, все остальные узнали о том, что их финансы будут или уже были заблокированы, от других людей, ранее привлекавшихся к уголовной ответственности по аналогичным обвинениям или аналогичным образом подвергшихся блокировкам, либо узнавали об этом в тот момент, когда безуспешно пытались осуществить финансовую операцию, например воспользоваться банковской картой.[34]

В своем ответе Министерство внутренних дел не пояснило, какой государственный орган отвечает за уведомление граждан об их включении в Перечень. Однако, сообщило, что «[Д]ля исключения лица (отбывшего основное и дополнительное (при наличии) уголовное наказание до истечения срока погашения судимости) из Перечня по 4 пункту необходимо обратиться с заявлением в тот правоохранительный или специальный госорган (Генпрокуратура, КНБ, МВД), который проводил уголовное расследование».[35] На момент публикации настоящего доклада, один из проинтервьюированных успешно ходатайствовал об исключении из Перечня.[36]

Несколько человек рассказали Human Rights Watch о своих безуспешных попытках получить информацию от АФМ после того, как узнавали, что их доступ к различным счетам заблокирован или что они больше не могут пользоваться своими банковскими картами.

Абай Бегимбетов, активист, приговоренный к пяти годам лишения свободы в октябре 2021 за участие в запрещенном оппозиционном движении «Көше партиясы», рассказал Human Rights Watch, как после освобождения, он и еще несколько людей, на которых были наложены финансовые ограничения, лично пришли в департамент Агентства по финансовому мониторингу в Алматы, но так ничего и не добились. «Мы сразу пошли туда, как только начались эти проблемы после того, как нас освободили. Но они не дали нам четкого ответа. Сказали обратиться в суд, сходить в полицию, хотя блокировку сделали не они».[37]

Абайбек Султанов, активист, осужденный в мае 2021 также за участие в запрещенном движении «Көше партиясы», рассказал Human Rights Watch, что, когда он обратился в местный департамент Агентства по финансовому мониторингу, его направили в другое место. «АФМ меня послало в суд; суд послал к судебным исполнителям; судебный исполнитель сказал “мы ничего не знаем”, потом я пошел в прокуратуру… Прокурор района не знает, что это такое, что есть список (Перечень)…».[38]

Недостаток информации, предоставляемой гражданам об их включении в Перечень и последствиях этого включения в виде финансовых ограничений, в том числе отсутствие информации о продолжительности, содержании и процедуре снятия ограничений, представляет собой ненужное и неоправданное обременение, возлагаемое на лица в Перечне, и ставит под сомнение законность данного процесса.

Когда включение в Перечень является последствием вынесения обвинительного приговора, этот элемент санкции должен быть изложен в приговоре. Органы, отвечающие за введение ограничений и мониторинг их соблюдения, должны также оперативно предоставлять лицу, включенному в Перечень, всю необходимую информацию о причинах такого включения, видах и масштабах наложенных ограничений, точных сроках их применения и способах обращения к компетентному органу с ходатайством об их снятии.

Human Rights Watch в своем письме попросила Министерство иностранных дел пояснить, предусмотрен ли какой-либо судебный контроль за включением гражданина в Перечень, его исключением из перечня или мониторингом соблюдения им финансовых ограничений. Министерство не дало прямого ответа на этот вопрос, процитировав вместо этого некоторые положения части 5 статьи 12 закона 2009 года об отмывании денег, в которой указаны основания для исключения лица из Перечня.[39]

Нарушения экономических, социальных и культурных прав

Включение граждан в Перечень, и налагаемые на таких граждан впоследствии финансовые ограничения приводят к нарушениям прав, гарантированных Международным пактом об экономических, социальных и культурных правах (МПЭСКП), участником которого является Казахстан.

В частности, проинтервьюированные Human Rights Watch рассказывали о существенных препятствиях, с которыми они сталкивались при попытках официального трудоустройства. Они также описывали трудности с получением социального обеспечения и других льгот. В своей совокупности эти ограничения приводят к тому, что люди не имеют возможности полностью реализовывать другие принадлежащие им экономические, социальные и культурные права, включая, помимо прочего, право на достаточный уровень жизни.

Право на труд

Люди, проинтервьюированные Human Rights Watch, рассказывали о том, что включение в Перечень создает практические препятствия для официального трудоустройства, нарушая их право на труд и ограничивая их возможность обеспечивать себя и свою семью.

На заданный Human Rights Watch вопрос Болатбеку Нургалиеву, осужденному в 2018 году за религиозный экстремизм и пропаганду терроризма, о том, удалось ли ему найти работу после освобождения, он ответил: «С судимостью, с заблокированным ИИН меня никто не возьмет. Все боятся. Да и как они мне платить-то будут?»[40]

Несколько человек рассказали Human Rights Watch, что надеялись зарабатывать на жизнь извозом на личном автомобиле, но и это оказалось невозможным, поскольку ограничения не позволяли им приобрести или продлить полис автострахования.[41] «Когда у меня закончились сбережения, я попросил у отца разрешения одолжить его машину, чтобы подзаработать немного [в качестве водителя] такси, — рассказал Human Rights Watch активист Эркин Сабаншиев. — Я пошел [в страховую компанию], а они сказали, что это запрещено».[42]

Азамат Умбеталиев, осужденный за религиозный экстремизм в августе 2019 года, попытался оформить полис автострахования, чтобы вернуться на прежнюю работу водителем транспортного средства для незрячих, но страховая компания отказалась продать ему страховку. Умбеталиев подал против компании иск в суд, но суды первой и апелляционной инстанций вынесли решения в пользу страховой компании.[43] Умбеталиев обжаловал решение в кассационной инстанции, и 5 августа 2023 года кассационный суд вынес решение в его пользу, обязав страховую компанию застраховать его автомобиль при условии личного обращения Умбеталиева (а не онлайн).[44] Семь месяцев спустя, 27 марта 2024 года, Умбеталиев наконец смог приобрести страховой полис.[45]

Другие собеседники рассказали Human Rights Watch, что им удавалось выживать без работы только благодаря помощи близких родственников.

Айгуль Утепова, работавшая ранее журналисткой в Астане, говорит, что полностью зависела от дочери. «Если бы я была сама по себе, как бы я выжила без банковского счета, без работы? Это просто чудо, что у меня есть дочь и что она мне помогала и продолжает помогать».[46] Похожие чувства выражает Эркин Сабаншиев, активист, : «Это счастье, что у меня есть родители. Если бы не они, я бы умер от голода или начал бы воровать, потому что реально все заблокировано».[47]

Гульзипа Джаукерова рассказывает, что время от времени, по выходным, подрабатывает на базаре, чтобы немного заработать, но сама удивляется, как выжила за прошедшие после осуждения пять лет. «Я в экономической блокаде. … Я не могу открывать никаких счетов, даже виртуальных карточек, я заблокирована. Даже когда друзья хотят мне помочь, послать денег виртуально [на карту], они не могут этого сделать. Нам приходится встречаться лично, [чтобы они передали мне наличные]».[48]

Согласно части 8 статьи 12 закона 2009 года об отмывании денег, трудоустроенное лицо, включенное в Перечень, имеет право на получение части своей заработной платы, в размере не превышающем минимальный размер заработной платы, установленного на соответствующий финансовый год, из расчета на каждого члена семьи.[49] Однако порядок обращения за разрешением на то, чтобы получить часть заработной платы, является довольно обременительным. Для этого нужно предоставить в банк справку с места работы с указанием размера заработной платы. Если такое лицо обращается за дополнительными выплатами на членов своей семьи, оно также должно предоставить их удостоверения личности, свидетельство о рождении и/или о браке, а также справку о регистрации супруга в качестве безработного.[50] После этого банк может выплатить средства только с разрешения АФМ, которое также определяет «порядок выплаты средств физическому лицу, включенному в перечень».[51]

Казахстанское международное бюро по правам человека и соблюдению законности, неправительственная организация, находящаяся в самом большом городе страны Алматы, в изданном в 2018 году докладе, анализирующем соответствие Перечня международно-правовым нормам в сфере прав человека, приходит к выводу о том, что «порядок получения заработной платы… излишне усложнен и неоправдан».[52]

Хотя за созданием и реализацией Казахстаном Перечня организаций и лиц, связанных с финансированием терроризма и экстремизма, стоят резолюции Совета безопасности ООН, сформированная в результате система и в особенности ее использование во вред людям, которые не осуществляли финансирование терроризма или не подозреваются с достаточной долей вероятности в финансировании терроризма, совершении насильственных действий или призывах к их совершению, выходят далеко за рамки любых требований к государствам, содержащихся в каких-либо резолюциях Совета безопасности ООН. В частности, удержание заработанных средств таким образом, как это происходит в казахстанской системе, представляет собой необоснованное вмешательство в личную и семейную жизнь, влекущее серьезные последствия для возможности реализации социальных и экономических прав в соответствии с нормами международного права в сфере прав человека.

В своем докладе по итогам визита в Казахстан в 2019 году специальный докладчик по вопросу о поощрении и защите прав человека и основных свобод в условиях борьбы с терроризмом, отметила «свое крайнее беспокойство по поводу трудностей, с которыми сталкиваются члены семьи и иждивенцы лиц, включенных в перечень (замораживание активов, запрет на участие в определенных коммерческих операциях и нотариальных действиях), и широты оснований для включения в этот перечень, приводящей к ущемлению прав женщин и детей, предусмотренных Международным пактом об экономических, социальных и культурных правах…».[53] Она подчеркнула, «что резолюции Совета Безопасности о борьбе с терроризмом, в том числе резолюции, касающиеся санкций, не дают права уклоняться от соблюдения прав человека».[54]

Необоснованные ограничения на получение заработной платы в полном объеме усугубляются тем фактом, что минимальный размер заработной платы в Казахстане, в настоящее время составляющий около 190 долларов США в месяц, недостаточен для того, чтобы составлять «прожиточную зарплату», то есть сумму, позволяющую человеку реализовывать свое право на «социальное обеспечение, медицинское обслуживание, образование и достаточный уровень жизни, включая доступ к пище, воде и санитарии, жилью и одежде, а также возможность оплаты дополнительных расходов, например транспортных».[55] Министерство иностранных дел  на вопрос о том, считают ли власти Казахстана сумму в размере 85 000 тенге (около 190 долларов США) в месяц достаточной для обеспечения основных потребностей человека, лишь ответило, что «вопрос составлен некорректно».[56] Однако согласно недавней оценке прожиточного минимума для Казахстана организации Wage Indicator Foundation он составляет 182 860 тенге (412 долларов США) в месяц для Алматы и 178 846 тенге (403 доллара США) в месяц для Астаны — почти вдвое больше минимального размера заработной платы в Казахстане на настоящий момент.[57] Согласно ресурсу Numbeo, доступной онлайн базе данных по стоимости жизни, стоимость жизни в Алматы для живущего в одиночестве человека составляет в настоящее время около 600 долларов США в месяц.[58]

Вмешательство в право доступа к социальному обеспечению, льготам и иным выплатам

Аналогично ситуации с заработной платой часть 8 статьи 12 закона 2009 года об отмывании денег предусматривает, что для получения лицами, внесенными в Перечень, «пенсий» и «иных социальных выплат» они должны обратиться за разрешением. Несколько человек, чьи имена включены в Перечень, рассказали Human Rights Watch, как именно их статус, а в особенности последующая блокировка ИИН становится препятствием для доступа к социальному обеспечению и иным видам социальной помощи.

Самат Адилов рассказывает, что он получал пособие по инвалидности во время отбывания наказания в виде пяти с половиной лет лишения свободы по обвинениям в религиозном экстремизме, но после освобождения он утратил доступ к этим средствам. «У меня инвалидность из-за глаза, — говорит Адилов. — Но я не могу получать пособие по инвалидности. Я ходил по инстанциям, писал жалобы, но безрезультатно».[59]

Дархан Валиев, активист, который за последние годы дважды привлекался к уголовной ответственности и, отсидевший в 2022 девять месяцев в СИЗО по обвинениям, связанным с экстремизмом, рассказал Human Rights Watch, что имеет право на ветеранские выплаты после службы во время войны в Таджикистане в середине 1990-х. Он объяснил, что может получать ежемесячную ветеранскую выплату благодаря тому, что открыл специальный счет для этой цели до вынесения приговора, но доступа к дополнительной годовой выплате, которая производится ежегодно в мае, в День защитника Отечества, у него нет: «Я прихожу на почту, даю им свой ИИН, они открывают систему, видят счет, видят деньги, но выдать их не могут… С момента моего выхода [из СИЗО] эти деньги застряли на почте. Они не могут для меня их достать».[60]

Акмарал Керимбаева, приговоренная в октябре 2019 года к одному году ограничения свободы за предполагаемое участие в оппозиционном движении ДВК, рассказала Human Rights Watch, что после приговора лишилась доступа к алиментным выплатам. «Я пошла в Народный банк, потому что там получаю алименты, но они сказали, что не могут выплатить. Сказали, что причину назвать тоже не могут… Позже я получила письмо [справку], что это из-за того, что я в Перечне».[61] Керимбаева добавила, что подала иск в отношении банка, но на тот момент не смогла восстановить свой доступ к выплатам алиментов.[62]

Радио Азаттык, казахстанская служба Радио Свободная Европа/Радио Свобода, опубликовала несколько материалов о сложностях, которые возникают в жизни людей, включенных в Перечень, в том числе с получением финансовой поддержки и различных выплат. В январе 2018 года Радио Азаттык рассказало об Олесе Халабузарь, активистке, осужденной за «разжигание розни», которая больше не могла получать алиментные выплаты на своих детей, так как после включения в Перечень ее банковские счета были заблокированы.[63] В ноябре 2018 года журналистка Сания Тойкен рассказала о жительнице Актау, которая была приговорена к лишению свободы за деятельность террористической направленности, а после освобождения не смогла открыть счет для получения единовременного пособия из-за наложенных на нее ограничений.[64]

Двое из проинтервьюированных в рамках подготовки настоящего доклада людей рассказали Human Rights Watch, что им удалось добиться социальных выплат, но каждый месяц это требовало значительных усилий. Серик Шахин, дважды за последние несколько лет осужденный по статье 405 Уголовного кодекса за предполагаемое участие в запрещенном «экстремистском» движении, рассказал Human Rights Watch, что не может свободно получать свою пенсию из-за блокировки счетов. «В конце концов я открыл счет на почте… но обычно он заблокирован, так что [каждый месяц] я должен писать [заявление о снятии средств], они отправляют это на одобрение головного офиса. Это может занять два часа, или мне приходится возвращаться на следующий день. Только после этого они дают мне разрешение снять пенсию».[65]

Произвольные запреты законных финансовых операций

Кроме вышеописанных ограничений казахстанский закон 2009 об отмывании денег запрещает лицам, включенным в Перечень, покупать и продавать имущество, пользоваться услугами нотариуса, обменивать валюту и совершать определенные финансовые операции через почтовое отделение. Такие ограничения — применяемые по отношению к законным финансовым операциям, не связанным с финансированием терроризма или террористической деятельностью, — носят произвольный характер. Министерство иностранных дел в письме Human Rights Watch не объяснило, на каких основаниях лицам, включенным в Перечень, запрещено совершать законные финансовые операции, просто процитировав вместо этого выдержки из закона об отмывании денег.[66]

Все собеседники Human Rights Watch описывали сложности, создаваемые этими различными ограничениями при попытках совершения ими юридически значимых действий или просто обеспечения себя и своих семей.

Самат Адилов, осужденный за религиозный экстремизм в 2018 году, имеет в собственности дом в Костанае (город в северном Казахстане), зарегистрированный на его имя. Он рассказал, как хотел передать дом в собственность племянника и его жены, проживающих в Костанае, но не смог этого сделать. «Я не могу пользоваться услугами нотариуса. Я не могу оформить доверенность. Я не могу ничего купить. Я не могу ничего продать», — объясняет он.[67]

Серик Шахин, дважды за последние несколько лет осужденный за предполагаемое участие в запрещенном «экстремистском» движении, аналогичным образом оказался в тупике при попытке продажи недвижимого имущества, находящегося у них с супругой в совместной собственности. «Супруга не может ничего продать без моего согласия, а я не могу ей его дать, потому что [мне] запрещено», — говорит Шахин.[68]

Абайбек Султанов рассказал Human Rights Watch, что его семья хотела продать или обменять дом в окрестностях Алматы, но им не удалось закончить процесс регистрации прав на недвижимости – обязательная процедура, которая подтверждает право на имущество, - из-за наложенных на него финансовых ограничений. «Мы пришли в центр обслуживания населения (ЦОН), чтобы оформить дом, — говорит Султанов. — Но нам выдали справку [уведомление об отказе в государственной регистрации], что мы не можем оформить [право на недвижимость], потому что есть кто-то [в семье] кто “финансирует экстремизм”».[69] Казахстанский суд признал Султанова виновным в участии в запрещенной «экстремистской» организации (ст. 405 УК Казахстана) из-за его мирной оппозиционной деятельности — но не в финансировании терроризма и не в террористической деятельности.

Не могут включенные в перечень люди и обменивать иностранную валюту — даже небольшие суммы. «Я пошла в обменный пункт — хотела обменять сто долларов, — рассказывает Human Rights Watch Даметкан Аспандиярова, активистка из Алматы, приговоренная в октябре 2021 года к двум годам ограничения свободы. — Они попросили удостоверение личности, а потом сказали — нет, вам нельзя. Сказали, вы в черном списке».[70]

Активист из Атырау Макс Бокаев, неправомерно приговоренный к пяти годам лишения свободы по обвинениям в «разжигании социальной розни» после участия в протестах против поправок в Земельный кодекс в 2016 году, рассказал Human Rights Watch, что после освобождения в 2021 году попытался приобрести полис страхования жизни, но страховые компании ему в этом отказали.[71] Он также рассказал, как не смог заплатить за проезд в автобусе с помощью мобильного телефона из-за финансовых ограничений, наложенных на него после вынесения обвинительного приговора. «Сначала я подумал — что-то не так со счетом, но это случилось снова, и я к ним [оператор сотовой связи] пошел, [чтобы спросить]», — объясняет Бокаев.[72] В электронном письме Бокаеву компания — оператор мобильной связи подтвердила, что «мобильные финансовые услуги для вашего номера действительно заблокированы».[73]

Отсутствие средств судебно-правовой защиты

Несмотря на множество нарушений защищаемых международно-правовыми нормами прав человека, к которым приводит включение в Перечень лиц, осужденных за предполагаемое совершение ненасильственных «экстремистских» преступлений, суды в Казахстане в основном отказывают в рассмотрении соответствующих исков или выносят решения не в пользу истцов.

В 2028 году Владимир Козлов, Аблайхан Чалимбаев, Серик Борамбаев и Турарбек Кусаинов, оппозиционные деятели, подвергшиеся уголовному преследованию в 2010–2014 годы по обвинениям в совершении преступлений экстремистской или террористической направленности, подали иск против казахстанских министерств финансов, юстиции, иностранных дел и внутренних дел, Генеральной прокуратуры и Комитета национальной безопасности в Есильский районный суд, оспаривая законность положений, на основании которых их имена были внесены в Перечень.

Они указывали, что хотя были осуждены за совершение преступлений, которые в Уголовном кодексе Республики Казахстан квалифицируются как «террористические» и «экстремистские», их приговоры «не установили непосредственно их причастности к финансированию террористической или экстремистской деятельности», и просили исключить их имена из Перечня.[74]

3 июня 2018 года Есильский районный суд в Астане вынес определение об отказе в принятии иска в связи с неподсудностью — по его мнению, исковое заявление не подлежало рассмотрению в порядке гражданского судопроизводства. Представительница истцов Инара Масанова отмечает, что суд должен был указать в своем постановлении, в каком альтернативном порядке — например, уголовного или административного судопроизводства — мог быть рассмотрен иск, но не сделал этого.[75] Истцы обжаловали определение, однако оно было оставлено без изменений всеми инстанциями вплоть до Верховного суда Республики Казахстан, причем ни один из судов ни на одной стадии не объяснил, каким правовым путем истцы могут обжаловать законность включения их имен в Перечень.[76]

Буркутбай Насырханов, в прошлом шахтер, активист из города Сатпаев, в центральном Казахстане, был осужден в июне 2021 года за участие в запрещенной «экстремистской» организации и приговорен к полутора годам ограничения свободы; ему также было запрещено участвовать в гражданской или политической деятельности в течение трех лет.[77] После вынесения в отношении него приговора, его имя автоматически было включено в Перечень, а его финансы — заблокированы.

Насырханов подал иск против Народного банка Казахстана, потребовав от суда признать незаконными действия банка по наложению ограничений на его счета и обязать банк отменить эти ограничения. Насырханов указал, что «не обвинялся в финансировании терроризма или экстремизма и полагает, что положения статьи 12 закона [2009 года об отмывании денег], налагающие ограничения на включенных в перечень лиц, противоречат международным обязательствам Казахстана».[78]

Насырханов сказал тогда в интервью Радио Азаттык, казахстанской службе Радио Свободная Европа/Радио Свобода: «Мне заблокировали счета, я не могу получить заработанные деньги, которые начисляет работодатель за вычетом всех налогов. Почему я должен себя ограничивать, если я эти деньги заработал законным путем? На меня накладываются дополнительные санкции, не оговоренные судом».[79]

15 декабря 2022 года Жезказганский городской суд отказал Насырханову в его исковых требованиях. Суд также не удовлетворил ходатайство Насырханова и его представителя о направлении запроса в Конституционный Суд о необходимости проверки на соответствие положениям Конституции Казахстана статей 12 и 13 закона 2009 о противодействии отмыванию доходов, поскольку суд «не усматривает каких-либо противоречий или нарушений прав и свобод, закрепленных в Конституции Республики Казахстан».[80] В феврале 2023 года решение суда было оставлено без изменений в апелляционной инстанции.

Международные обязательства Казахстана

На государствах лежит обязательство обеспечивать соблюдение прав человека при принятии любых мер по борьбе с терроризмом. Согласно Глобальной контртеррористической стратегии ООН, неоднократно подтвержденная Генеральной Ассамблеей ООН с 2006 года, государства-члены должны сделать права человека и верховенство права фундаментальной основой своих стратегий по борьбе с терроризмом.[81] Государства также должны избегать ущемления прав на свободу выражения мнений, ассоциаций, мирных собраний, религии или вероисповедания во имя безопасности. Подобные меры не только незаконны с точки зрения международного права, но и контрпродуктивны.

Казахстан является участником Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП).[82] Расплывчато сформулированные положения уголовного законодательства об экстремизме нарушают принцип правовой определенности, который является неотъемлемой частью норм о правах человека и требует, чтобы все составы преступлений были определены точно и доступным, предсказуемым образом. Преследование участников ненасильственных оппозиционных политических движений и других лиц, чьи действия не представляют собой преступного поведения, за мирное выражение ими оппозиционных мнений или за обсуждение религиозных или политических взглядов, нарушает права на свободу вероисповедания, выражения мнений и ассоциаций, гарантируемых МПГПП в статьях 18, 19 и 22 соответственно. Оно может также представлять собой злоупотребление системой уголовной юстиции в политических целях.

Включение этой категории граждан в Перечень организаций и лиц, связанных с финансированием терроризма и экстремизма, на сомнительных правовых основаниях и произвольным образом = имеет серьезные последствия для их благополучия и благосостояния их родных, также нарушает их право на защиту от произвольного вмешательства в их личную и семейную жизнь и от незаконных посягательств на их репутацию в соответствии со статьей 17 МПГПП.

Как отмечалось выше, Казахстан также участник Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах (МПЭСКП).[83]

Статья 6 МПЭСКП защищает право каждого человека на труд, «которое включает право каждого человека на получение возможности зарабатывать себе на жизнь трудом, который он свободно выбирает или на который он свободно соглашается». Статья 7 гарантирует «право каждого на справедливые и благоприятные условия труда» и «справедливую зарплату и равное вознаграждение за труд равной ценности без какого бы то ни было различия». Статья 9 защищает право на социальное обеспечение, которое, как разъяснил Комитет по экономическим, социальным и культурным правам, «охватывает право на доступ к благам, будь то в денежном или натуральном виде, и владение ими без дискриминации в целях обеспечения защиты, в частности, в случае:  а)  отсутствия трудового дохода из-за болезни, инвалидности, беременности и родов, производственной травмы, безработицы, наступления старости или смерти какого-либо члена семьи;  b)  недоступности медицинских услуг из-за их высокой стоимости;  с)  недостаточного размера семейных пособий, в частности на детей и взрослых иждивенцев».[84] Статья 11 требует, чтобы государства обеспечили каждому «достаточный жизненный уровень для него и его семьи, включающий достаточное питание, одежду и жилище, и на непрерывное улучшение условий жизни».

Санкция в виде включения в Перечень организаций и лиц, связанных с финансированием терроризма и экстремизма, приводит к масштабным вмешательствам в реализацию всех вышеупомянутых прав. Учитывая сомнительную законность оснований, на которых граждане включаются в Перечень, и отсутствие гарантий надлежащей правовой процедуры, в том числе доступа к мерам судебно-правовой защиты для включенных в Перечень, эта санкция, как минимум при ее применении в отношении лиц, не осужденных за совершение насильственных преступлений или финансирование терроризма, нарушает МПЭСКП.

Об авторах

Настоящий доклад был подготовлен и написан Мирой Риттман, старшим исследователем по Европе и Центральной Азии. Вика Ким, ассистирующий исследователь по Европе и Центральной Азии, участвовала в проведении исследования и большей части интервью, включая дополнительные удаленные интервью. Редакция доклада - Хью Уильямсон, исполнительный директор по Европе и Центральной Азии. Редакция разделов «краткое содержание» и «рекомендации» - Искра Кирова, директор по адвокации в Европе и Центральной Азии.

Профильная редакция: Сильвэн Обри, заместитель директора отделения по экономической справедливости и экономическим правам, Эшлинг Рейди, старший юристконсульт; Джо Сондерс, заместитель директора по программам.

Подготовка к публикации: Элли Блейер, сотрудница отделения по Европе и Центральной Азии, Трэвис Карр, координатор по издательской работе, и Фицрой Хепкинс, старший администратор.

Human Rights Watch хотела бы поблагодарить каждую и каждого из согласившихся побеседовать с нами, уделивших свое время и поделившихся своим жизненным опытом, ставшим результатом незаконных преследований и длительных наказаний.

Human Rights Watch хотела бы также выразить свою признательность Инаре Масановой, адвокату и правозащитнице, и Евгению Жовтису, директору Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности. Инара и Евгений много писали на поднятую в настоящем докладе тему, и их анализ и советы очень помогли нам при подготовке данного материала.