(Бейрут) – Результаты анализа спутниковых снимков дополнительно подтверждают, что школьный комплекс в городке Хас в сирийской провинции Идлиб 26 октября 2016 г. пострадал в результате авиаударов, наносившихся в рамках совместных операций российских и сирийских правительственных сил. Об этом говорится в письме Хьюман Райтс Вотч, направленном Министерству обороны России. Как ранее сообщали по телефону свидетели, комплекс объединяет детский сад, начальную школу, две неполные средние и одну полную среднюю школу. Пострадали также расположенные неподалеку объекты гражданской инфраструктуры.
Российское Министерство обороны заявило, что никаких ударов по контролируемому оппозицией Хасу не наносилось, приведя в качестве «доказательства» кадры аэрофотосъемки района школьного комплекса со своего беспилотника. Пресс-релиз Хьюман Райтс Вотч от 6 ноября, в котором приводились свидетельства очевидцев, и сообщалось о гибели десятков людей, преимущественно – детей, представитель Минобороны назвал «информационным вбросом». Однако на обнародованных российскими военными кадрах их же собственной аэрофотосъемки видны и даже обозначены повреждения и разрушения, которые соответствуют проанализированным нами спутниковым снимкам. Наш пресс-релиз от 6 ноября также опирался на несколько видеозаписей с места событий и интервью с одним из видеографов.
«Последние опровержения российской стороны не стыкуются с перекрестно подтверждающимися свидетельствами очевидцев, видеоматериалами и даже кадрами собственной российской аэрофотосъемки, - говорит Билл ван Эсвельд, старший исследователь Хьюман Райтс Вотч по правам детей. - Это оскорбительно для жертв и, к сожалению, слишком характерно для атмосферы безнаказанности и манипулирования информацией, которая окружает сирийский конфликт».
На спутниковых снимках от 5 ноября видны четыре очага разрушений, характерных для авиаударов: два попадания по двум соседним школам комплекса, третье – по перекрестку в 100 м к северу, четвертое – по двум зданиям примерно в 100 м восточнее школьного комплекса рядом с фруктовыми деревьями. На спутниковых снимках, сделанных 22 апреля, никаких повреждений школьного комплекса не просматривается.
Спутниковые снимки дают основания говорить о том, что по школьному комплексу было два попадания, в результате которых были частично разрушены внешние стены территории и несколько небольших строений внутри периметра. В результате одного из этих попаданий были также разрушены дома на противоположной стороне улицы.
Повреждения и разрушения, которые видны на спутниковых снимках, соответствуют многочисленным видеозаписям и фотографиям в открытых источниках. На видео, снятом оппозиционным медиацентром Кафр-Набиля и размещенном на YouTube 26 октября, показан спуск и взрыв боеприпаса, оснащенного парашютом. На основе сопоставления особенностей местности на видео и на спутниковых снимках Хьюман Райтс Вотч пришла к выводу, что снятый на видео боеприпас попал по школьному комплексу в Хасе.
Другое видео, которое было опубликовано медиаофисом «Революционных сил Сирии», содержит сначала кадры с СУ-24, летящим на средней высоте; второй фрагмент, снятый с той же точки, содержит кадры со столбом дыма, который поднимается из района застройки вдалеке, и с падением предмета, после которого следует взрыв. Оба фрагмента сняты с одной точки; насколько можно судить, местность и постройки в кадре соответствуют спутниковым снимкам Хаса. Бомбардировщики СУ-24 имеются в Сирии только у российских и сирийских правительственных сил.
Авиабомбы, оснащенные парашютами, используются сирийскими ВВС с ноября 2012 г. и продолжают использоваться в Сирии после начала совместных операций с российскими силами в сентябре 2015 г. В нашем случае, насколько можно судить, авиабомбы взрывались в воздухе на небольшой высоте: таким образом достигается максимальная мощность ударной волны, при этом не остается воронки, как от бомбы с контактным взрывателем.
Проанализированные нами спутниковые снимки соответствуют кадрам аэрофотосъемки с российского беспилотника 27 октября. Минобороны России неоднократно утверждало, что обнародованные им два стоп-кадра доказывают, что никаких воздушных ударов не наносилось, поскольку отсутствуют повреждения крыш школьных зданий и воронки в районе школьного комплекса.
Однако на аэрофотосъемке видны повреждения двух школьных дворов, характер которых соответствует взрывному воздействию от срабатывания на малой высоте фугасного боеприпаса обычной или повышенной мощности. На одном из снимков даже обозначены следы разрушений в результате воздушного удара по одной из территорий школьного комплекса. На другом снимке место поражения второй территории школьного комплекса частично закрыто перекрестьем прицела системы фокусировки.
Повреждения и разрушения, видимые на спутниковых снимках, также соответствуют многочисленным другим видеозаписям в открытых источниках, включая размещенное на YouTube оппозиционной «Сирийской революционной сетью» видео серьезных повреждений ударной волной внешней стены одной из школ, зданий школьного комплекса и фасадов нескольких зданий внутри комплекса; опубликованное каналом «Аль-Джазира» видео повреждений по меньшей мере двух школьных зданий; фотографию агентства «Франс Пресс» с разрушенным классом; видео SMART news с сильными разрушениями в двух местах за пределами школьного комплекса.
«Минобороны России должно перестать отрицать очевидное, признать факт авианалета на эти школы и исключить возможность повторения подобного в будущем со стороны как российских, так и сирийских правительственных сил, - говорит Билл ван Эсвельд. – Российская версия о том, что не было никаких бомб и никаких школьников, тем более погибших, звучит цинично и в очередной раз напоминает о том, насколько важно покончить с безнаказанностью в Сирии».
Рассказ учительницы о событиях 26 октября в Хасе
Хьюман Райтс Вотч ранее проинтервьюировала семерых очевидцев событий в Хасе 26 октября 2016 г.
11 ноября о бомбежке нам рассказала по телефону учительница школы для мальчиков школьного комплекса в Хасе. Она просила не называть ее имени, и ниже она фигурирует как «Марва».
Школа для мальчиков находится через дорогу от школы для девочек, которая расположена к юго-востоку от нее. «А за ней – детский сад для малышей, его бомбили три года назад, когда сирийская армия уходила из города, - рассказывает Марва. – Посередине – начальная школа… Между ними – дорога, которая через комплекс проходит. В школе для девочек больше погибших [детей и учителей], потому что они на улицу выскочили, без прикрытия. А из нашей школы можно было на запад бежать».
Авианалет начался, около 10:10 утра, когда Марва вела третий урок:
Я услышала самолеты в небе, увидела в окно, как ракета [бомба] падает. Пригнулась, и детям велела пригнуться. Они сначала смеялись, говорили «это мимо». Они еще не знали, что нас ждет.
Первая бомба взорвалась за пределами комплекса и дети, по словам Марвы, «побежали к окнам – смотреть». Марва сообщила, что видела белый самолет и белую бомбу на парашюте:
Я сказала им [детям], чтобы осторожнее, и мы все пригнулись. Вторая [бомба] упала на стену другой школы – восточнее. У нас выбило стекла, дети в панике вцепились в меня, стали кричать. Я очень, правда очень испугалась. Мы вышли в коридор: там безопаснее. Все учителя с нашего этажа туда детей вывели. Вокруг каждой учительницы – по 10-15 детишек. Все кричат.
Потом, как рассказывала Марва, третья бомба попала непосредственно по их школе, одного ребенка ранило в руку, второго – в подбородок. Третий раненный ребенок лежал на полу весь в крови, и дна из учительниц вынесла его на улицу.
У нас нервы не выдержали. Из моих кое-кто запаниковал, все время говорили, давай бежать. Я не решалась, потому что еще слышно было самолеты. От четвертого взрыва было столько дыма и пыли, что почти ничего не разглядеть. Я сказала детям, чтобы взялись за руки, и мы стали выходить. Пока выходили, оказалось, что это попало по входу. Везде трупы на земле. Не поймешь, на что или на кого наступаешь.
Когда учителя и дети уже были на улице, «люди стали кричать, что еще пятая бомба», и они укрылись в соседнем доме. Там «маленькая девочка плакала, звала на помощь, не могла идти. Мы с другими учителями стали кричать, звать гражданскую оборону, чтобы ее забрали». По словам Марвы, она слышала еще разрывы, все – в течение двадцати минут после первого. «Мы бегали из одного дома в другой», но опасность подстерегала и в школах и на улице, «потому что самолеты бомбили и дороги, и дома за школами».
Марва боялась за двух своих сыновей и дочку, которые тоже ходили в этот школьный комплекс. Когда в мечеть стали созывать для опознания детей, она «плакала, нервный срыв был». Марвы пыталась найти тела своих детей в больнице, «потому что не надеялась, что они живы. После того что мы видели, эти трупы на земле … никого живого не останется». Один из родственников Марвы сказал ей, что опознал труп ее дочери: «Он сказал, что она в черном была. А она в тот день в джинсах и свитере уходила. А потом она нашлась. Пряталась у одной старой женщины в доме, пока самолеты не улетели. Теперь с ней все в порядке». По словам Марвы, ее сыновья также не пострадали.
Марва назвала имена пятерых учителей, погибших во время бомбежки, в том числе из школы для мальчиков, учителя математики из школы для девочек и учителя английского из начальной школы. По ее словам, школьный комплекс сейчас не работает, «учителя, которые еще могут работать, преподают по домам, которые под классы определили».
«Ничего военного вокруг наших школ не было, - утверждала Марва. – Если бы было – мы бы в тот день занятий не вели».
