В конце февраля этого года Следственный комитет России сообщил о передаче в суд уголовного дела о преступной халатности в отношении двух сотрудников полиции по факту убийства в Кемерово 14 января 2020 года.
Примерно в это же время областное ГУ МВД выпустило официальную видеоинформацию, в которой кратко рассказывалось о том, как около 5 утра 14 января через экстренный номер 112 в дежурную часть территориального подразделения полиции поступило несколько сообщений о «женских криках в одной из квартир», однако сотрудники дежурной части «не приняли необходимых мер реагирования».
За этими бесстрастными официальными формулировками – чудовищная трагедия 23-летней Веры Пехтелевой, убитой ее бывшим партнером Владиславом Канюсом. В тот вечер Вера заехала к Канюсу, чтобы забрать вещи, потому что перед этим уже сказала ему, что хочет прекратить отношения. Из квартиры она так и не вышла.
Семейное насилие на том или ином уровне существует во всех странах мира. Без предупредительных мер и надлежащего реагирования, оно неизбежно нарастает и быстро приводит к трагическим последствиям. В России полиция нередко вообще не реагирует на заявления о домашнем насилии или отказывается возбуждать дела, причем происходит это с пугающей регулярностью. В российских СМИ часто появляются истории о ситуациях со смертельным исходом, которого можно было бы избежать.
Такое отношение правоохранителей – часть системной проблемы ненадлежащего реагирования. Адекватной защиты и помощи в России не получают даже те, кто сталкивается с крайними формами насилия в семье. В российском законодательстве есть несколько вариантов привлечения к ответственности по фактам домашнего насилия, но нет отдельного закона. Оно не выделено в отдельный состав преступления, нет даже законодательного определения этого явления, тем более не предусмотрен институт охранных ордеров, которые могли бы обеспечить потерпевшим оперативную помощь, а порой спасти им жизнь.
Такие пробелы в законодательстве только усиливают впечатление, что для властей домашнее насилие – это «семейное дело,» происходящее за закрытыми дверьми и не касающееся государства, - нежели серьезная ситуация, требующая полноценного вмешательства правоохранительных органов, как если бы агрессором выступал посторонний человек.
Канюс избивал Веру больше трех часов. Соседи, которые звонили в полицию, все это время слышали крики девушки. Слышали, как она пыталась открыть дверь, но каждый раз он оттаскивал ее назад и продолжал бить.
Соседи с нарастающей тревогой продолжали звонить в полицию. Они позвонили семь раз, но наряд так и не приехал. В итоге соседи сами взломали дверь ломом и обнаружили в квартире уже мертвую девушку. Список телесных повреждений включает в себя множественные резаные раны и ушибы, множественные гематомы головного мозга, перелом костей носа. Канюс нанес девушке не меньше 56 ударов, после чего задушил проводом от утюга.
При всех известных обстоятельствах убийства сотрудников полиции из дежурной части на момент написания этой статьи обвиняли просто в преступной халатности – без отягчающих обстоятельств для случая, повлекшего смерть или тяжкий вред здоровью. В результате они могут отделаться штрафом. Самому Канюсу могут дать до 15 лет за убийство, но не за убийство, совершенное с особой жестокостью, наказание за которое составляет от 20 лет до пожизненного заключения.
Официальная статистика не отражает реального масштаба домашнего насилия в России. Отсутствие отдельного состава и проблемы с учетом означают, что надежной статистики попросту нет. В недавнем независимом исследовании приводятся данные о том, что 2018 году в результате домашнего насилия были убиты как минимум 5 тысяч женщин. Эти цифры очень сильно расходятся с данными МВД, согласно которым во время «семейно-бытовых конфликтов» в том же году убили 253 женщины.
На протяжении уже нескольких лет я провожу интервью с женщинами, оказавшимися в ситуации домашнего насилия в России. Я слышала десятки историй о том, с какими препятствиями они сталкивались буквально на каждом шагу, пытаясь получить помощь от государства. Некоторые из этих интервью легли в основу доклада Human Rights Watch, в котором рассказывается о сбоях в работе российских правоохранительных, судейских и социальных органов, которые должны были бы защищать или поддерживать женщин, сталкивающихся с насилием в семье.
Недавно я говорила с женщиной, чья история очень показательна в плане того, как сложно бывает добиться надлежащего расследования. Ее бывший муж жестоко избивал ее, много раз угрожал изувечить или убить. Полтора года назад он отрезал ей под корень волосы и запер в квартире на 13-м этаже с маленьким ребенком, без еды и телефона. Моя собеседница просидела так несколько дней, бросая записки в окно с просьбой вызвать полицию. Полиция в итоге приехала, но дело заводить не стала: «Сказали, что ничего не будут делать, потому что это просто “семейные разборки”».
Сотрудник, который занимался ее ситуацией, даже сообщил ее новый номер телефона и местонахождение ее мужу, который тут же ей позвонил и стал угрожать.
Женщина оформила развод и уехала в другой город, но через полгода «бывший» нашел их с сыном, силой усадил в машину и увез в Москву, где из-за ковидных ограничений она оказалась запертой с ним в одной квартире. Даже если бы никаких ограничений не было, она все равно не смогла бы уехать, потому что обидчик отобрал у нее все деньги и банковские карты.
Через какое-то время, в октябре, он снова избил ее и выгнал на улицу вместе с сыном, которому на тот момент было два с половиной года.
На этот раз власти возбудили дело, но в ходе следствия ей неоднократно давали понять, что смысла в этом не будет: “Следователь мне прямо сказала, что мое дело не дойдет до суда, потому что не было свидетелей.
В другой раз мне сказали: «Ну ладно поругались, обиделись - все бывает. Я говорю: «Послушайте, угроза убийством – это не обида. Это совсем другие вещи».
В полиции также пытались манипулировать ее ребенком. «Следователь говорила, “Вы хотите, чтобы у отца вашего ребенка была судимость?” Пугала меня, что у ребенка потом будут в жизни из-за этого проблемы».
В разговоре женщина подчеркнула, что ей удается до сих пор стоять на своем не благодаря правоохранительным органам, а благодаря поддержке, которую она получила в одном из немногих российских убежищ, и юридическому сопровождению от независимой организации для пострадавших от домашнего насилия: «Если бы у меня не было адвоката, я бы не выдержала, сто процентов. Его запугивание, манипуляции ребенком плюс такое отношение ко мне следствия сделало бы меня просто беспомощной.».
Женщины, которые сталкиваются с домашним насилием, нуждаются в защите и поддержке. Без этого они просто не смогут вырваться из круга насилия, защититься, наказать обидчика, начать новую жизнь. Российские власти несут обязательства по защите прав своих граждан, в том числе права на жизнь, права не подвергаться жестокому и бесчеловечному обращению, права на доступ к правосудию. Чтобы выполнить эти обязательства, нужно начать с немедленного принятия всеобъемлющего закона о борьбе с домашним насилием, который определил бы меры реагирования и профилактики, установил четкий порядок помощи потерпевшим от домашнего насилия и обеспечил им должную защиту.
